– Красные, а не краснопузые. И под Харамой они не драпали. Храбро дрались, гибли сотнями, как и наши. И под Мадридом тоже держатся, не отступают.

Сбитый с толку консул взглянул на моряка, словно ожидая от него поддержки, но тот промолчал. Было заметно, впрочем, что он оценил реплику Фалько.

– Мы отклонились от темы, – не без раздражения сказал консул.

– Что ж, вернемся к ней.

Консул кивнул не слишком уверенно. Он не сразу нашел утерянную нить.

– По поводу судна… – сказал он наконец. – Каудильо желает продемонстрировать твердость и дать понять, что золото – это еще не все и не главное. Для нас, в конце концов, честь превыше всего. Мы – люди чести.

– Испанские идальго, – нейтральным тоном отозвался Фалько.

Консул покосился на него, пытаясь распознать иронию. Потом снова взялся вертеть в пальцах ложечку.

– Республика уповает на то, что в Европе грянет большая война, но ведь она не грянет, пока не кончится наша. Мы – превосходный аперитив для обеих сторон. А вот потом подадут обед.

– Смогли перехватить донесения капитана? – поинтересовался моряк.

Нет, ответил консул. Удалось лишь узнать, что в Валенсии кипели горячие споры. Республиканское правительство ужасала возможность захвата. Они бы предпочли, чтобы судно интернировали в Танжере. Однако русские настоятельно требуют, чтобы оно вышло в море: для них это вопрос престижа. На золото они уже не рассчитывают. Теперь надеются, что произойдет прямая агрессия, – тогда можно будет раздуть международный скандал. Их агентам на борту отдан приказ во что бы то ни стало добиться выхода и поддерживать дисциплину.

– То есть совершить самоубийство, – подытожил моряк.

Консул пренебрежительно скривил губы:

– Если попадут к нам в руки за пределами Танжера, все трое, боюсь, будут расстреляны. – Было видно, что подобной перспективы он совершенно не боится, а совсем наоборот. – Включая, конечно, и русскую. – Он взглянул на Фалько, словно у того был ключ к этой загадке: – Какого дьявола влезла в наши дела женщина?

– Тамошние бабы непредсказуемы, – холодно ответил тот. – Может, и ей надоело стирать и гладить.

Консул взглянул на него, открыл было рот, чтобы ответить, но передумал и решил поразмыслить над этим. Зато подал реплику Навиа:

– Если накрою «Маунт-Касл» залпом, команда, скорей всего, потонет вместе с ним.

Фалько помедлил три секунды, прежде чем спросить:

– А с теми, кто выживет и кого выловите из моря, что будет?

– У меня приказ. Команду взять под арест, потом отправить в тюрьму. Их будут судить. Этих троих – расстрелять.