Прошлым летом, по возвращении из красного Мадрида, где он оказался на волосок от смерти – ему поручили ликвидировать двоих, и он выполнил задание, хотя и сам едва не погиб, – адмирал сказал ему: «Тебе поразительно подходит слово, которое сейчас в большой моде и употребляется к месту и не к месту, – “психопат”. Так что даже не сомневайся, мой мальчик, это именно ты. Поверь моему галисийскому глазу – самый что ни на есть натуральный психопат. На всех войнах люди убивали себе подобных, но такого зверства, как на этой, не было никогда. И с той стороны, и с нашей. И буквально в мгновение ока палач превращается в жертву. А жертва – в палача. Вот и выходит, что эта война будто нарочно придумана для нас, испанцев, и особенно – для тебя. Совершенно идеально подходит для преступных личностей – бессовестных, бесчестных и бесславных».

Не обнаружив Вильяррубию в «Кафе де Пари», Фалько удивился. Радист был юноша дисциплинированный и раньше никогда не опаздывал. Фалько снял шляпу, присел за столик, прислонившись спиной к стене, так, чтобы держать в поле зрения вход и улицу, спросил стакан молока и некоторое время провел в ожидании, покуда чистильщик обуви наводил глянец на его башмаки. Через десять минут поднялся и покинул кафе. Что-то явно пошло не так.

Он медленно брел по правой стороне бульвара, держась как можно дальше от бордюра и проезжавших мимо автомобилей. И размышлял об этой новости. Инстинкт советовал быть настороже, а вернее, это происходило само собой, на уровне рефлексов. Он не знал, нет ли за ним слежки, и потому тот непринужденный и беззаботный вид, с каким он шел к дому № 28, был чистейшим притворством: на самом деле с едва ли не кошачьей чуткостью Фалько ловил малейший признак опасности, самый ничтожный намек на угрозу. На полдороге повернул обратно – якобы затем, чтобы взглянуть на витрину агентства Кука, где заманивали в казино Монте-Карло и к египетским пирамидам, – и сумел незаметно, но внимательно оглядеть и улицу, оставшуюся позади, и ее отразившуюся в стекле противоположную сторону. Но ничего подозрительного не заметил.

Войдя в полутемный подъезд, он, как всегда, проверил, дослан ли патрон, и снова спрятал браунинг в кобуру. Потом осторожно поднялся по лестнице к двери – она оказалась заперта. Пошел наверх, на последний этаж, убедился, что там никого нет, и вернулся к квартире. Стараясь действовать бесшумно, достал собственный ключ, вставил его в замочную скважину. С пистолетом в правой руке левой плавно потянул дверь на себя, переступил порог и шаг за шагом обследовал квартиру. Никого.