Пепельный свет падал на усталое, небритое лицо Фалько, который у окна смотрел на серую поверхность моря, где на горизонте уже мало-помалу начинала проступать темная линия испанского побережья. В этот час неизменно посещали его только безотрадные воспоминания – унылые причалы, железнодорожные станции, перестук колес у тонущих в тумане перронов, мокрые от дождя шоссе и грохот приклада об пол в тот миг, когда пограничники проверяют фальшивые документы. Неуверенность, опасения… Порой даже страх.

А потом провал делает все совершенно невыносимым.

Он подумал об адмирале, и сейчас же занимающийся день стал еще серей и угрюмей.

Лишь когда первые лучи позолотили далекий берег, Фалько оторвался от окна и пошел в гостевую ванную. Мойра сохранила там все туалетные принадлежности покойного мужа, так что можно было вымыться и выбрить квадратный подбородок, покрытый синеватой щетиной. Фалько зачесал назад блестящие черные волосы и долго рассматривал в зеркале обведенные кругами глаза. Ни одна женщина не назвала бы меня в это утро красавчиком, подумалось ему. Да уж, случались в моей жизни рассветы повеселее. Потом Фалько сменил повязку, надел сорочку, завязал галстук. И через минуту был готов к выходу.

В коридоре пошел на запах свежесваренного кофе и оказался в гостиной, где за обильным и разнообразным завтраком сидела ненакрашенная Мойра. Волосы ее были спрятаны под тюрбан, голые загорелые ноги выглядывали из-под кимоно. Фалько, не произнося ни слова, присел к столу и налил себе стакан теплого молока.

– Что теперь будешь делать? – спросила женщина.

Он помедлил с ответом, вытаскивая из кармана свой кофе-аспирин. Тем более что ответа у него не было.

– Не знаю. – Он сунул таблетку в рот, разжевал, морщась от горечи, и запил глотком молока. – Задание провалено.

– Совсем?

Фалько откусил кусочек подогретого хлеба:

– Почти.

Мойра смотрела на саквояж, который Фалько снова пристегнул к забинтованному запястью.

– Что-нибудь можешь мне рассказать?

– Немного. – Он отхлебнул еще молока. – Разве что не раскусил одного морячка… И он оказался совсем не таким, как казался.

– Ты про этого бородача?

– В том числе и про него…

– Вот как… Что же, сочувствую тебе.

– Я с ним перемудрил.

Мойра поверх ободка чашки глядела на него с интересом:

– На всякого мудреца, как известно…