— Почему же, Хенк?

— А потому, что индейцы сдерут с вас скальп!

— Ладно, — отшучивался Брендон, — если они сдерут с меня скальп, это, быть может, немного прояснит им головы, чего с вашей никогда не случится.

— И вы все-таки рискуете? — мямлил Хенк.

Но Брендон не стал поддерживать разговор: он вышел из магазина, и вместе с сыном они сели на лошадей. Никто не пожал ему руки на прощание, никто не пожелал счастливого пути.

Это тяжело отозвалось в сердце Брендона: эти люди были его соседями, они могли бы сердечно проститься с ним и пожелать успеха.

«Знаю, что они думают обо мне, — говорил он себе с горечью. — Хорошо, что я вовремя уезжаю!»

В западной части города, где кончилась главная улица, его ждала группа людей: это были Линкольн, Марш и Мэри. Адвокат был очень любезен и внимателен; ему очень хотелось воодушевить Брендона и поддержать его надежду. У Марша был суровый вид; он все еще был раздражен упрямством и настойчивостью Брендона, но добряк в душе глубоко жалел хороших друзей, которые становились отныне бездомными скитальцами.

Голубые глаза Мэри были полны грусти, и, хотя она кусала губы, стараясь сохранить спокойствие, слезы текли по ее розовым щечкам блестящими струйками.

— Спасибо вам, дорогие друзья, — говорил растроганный Брендон, слезая с лошади и пожимая всем руки. — Я никогда не забуду этого…

Он запнулся, а Марш в это время хлопнул его по спине и сказал:

— Ладно, ладно, Давид! Все-таки я думаю, что вы делаете глупость. Ну, уж если приготовили для себя постель, то надо думать, что на ней не будет жестко спать. А теперь вот что: не понадобятся ли вам деньги?

— Нет, спасибо, у нас пока достаточно, — спокойно отвечал Брендон, — еще раз спасибо за предложение! Мне кажется, нам пора прощаться. Прощайте, Эйб, я не забуду, что вы мне говорили насчет Блэк Хилла. До свидания!

— Одну минуту, Давид, только минуту, — сказал Линкольн. Он повернулся в ту сторону, где молчаливо прощались Дэви и Мэри. Они не находили слов, чтобы сказать друг другу все, что было у них на душе. Горе сковало их сердца и, казалось, парализовало им язык.

Линкольн обхватил их обоих своей длинной рукой и сказал:

— Не горюйте, ребятки: это ведь ненадолго! Я принес вам на память по маленькому подарку. Если я буду избран в конгресс, и вам случится быть в Вашингтоне, покажите эти вещицы швейцару, и он сейчас же проведет вас ко мне в кабинет.

Он вынул из кармана две одинаковые бронзовые медали с изображением головы индейского вождя с надписью «Медаль Черного Сокола войны» и продолжал:

— Вы знаете, они произвели меня в капитаны во время этого переполоха[24], но в действительности я вовсе не был капитаном, да и войны, в сущности, не было. Я собрал несколько таких сувениров, как только закончилась эта сумятица. Быть может, эти вещицы напомнят вам когда-нибудь об Аврааме Линкольне? Берегите их на счастье!