В то время как она вытирала слезы, ручьем катившиеся по ее раскрасневшемуся, словно пион, личику, высокий человек подошел к ней, отечески обнял ее и, вынув большой красный носовой платок, начал осушать ее мокрое платье.

— Теперь уже нечего плакать, Мэри, — говорил он глубоким ласковым голосом, — теперь все в порядке. Землемеры должны быть всегда готовы ко всяким неприятным случайностям. Я скажу отцу, что во всем виноват я!

— Я… я не испугалась, — лепетала сквозь слезы Мэри, — я словно с ума сошла, делая такую неловкость, мистер Линкольн! Что вы и Дэви теперь подумаете обо мне?! Ведь мальчик никогда не скатился бы так с берега, словно ситцевая кукла!

— Пустяки! Я видал много мальчиков, с которыми случалось то же самое, что и с вами, — говорил высокий джентльмен. — Ну, теперь нечего беспокоиться! Как вы поживаете, Дэви? Как идут ваши изыскания?

— Великолепно, мистер Линкольн, — ответил с воодушевлением Дэви, — наконец я добился того, что подсчитал все до Скалистых гор!

— О! Это очень хорошо! Вы сделали работу лучше, чем другие, — говорил улыбаясь гигант. — Ну, а теперь мы должны доставить эту маленькую леди домой так скоро, чтобы стриженая девушка не успела косы заплести. Мокрое платье в январский вечер не очень-то приятная вещь для девочки, которая хочет еще расти. Не так ли, Дэви?

С этими словами Линкольн поднял девочку на плечи и понес ее к месту, где была привязана его лошадь. Отвязав ее и вскочив на седло, он поднял девочку и посадил впереди себя, потом правой рукой подхватил Дэви и поместил его позади. По дороге он ласково уговаривал старого мерина Цезаря, своего неизменного друга в поездках по судебному округу, чтобы он прибавил рыси, иначе друзья Авраама Линкольна[22] будут говорить о нем как о плохом рысаке. Ехать надо было не более версты. Когда они свернули к старому клену, где Марш и Брендон заканчивали свой разговор, последние тотчас заметили путешественников. Марш схватил Брендона за руку и воскликнул встревоженно:

— Что-то неладное стряслось, Брендон! Мэри завернута в шаль, и Эйб[23] везет ее.

Брендон улыбнулся слабой улыбкой и спокойно сказал:

— Я не знаю, Том, что случилось с Мэри, но я знаю, кто такой Эйб Линкольн. Если бы что-нибудь случилось, мы увидали бы, как длинные ноги этого верзилы делают саженный прыжок, не дожидаясь старого Цезаря. Кажется мне, что она искупалась. Но ничего: вон Дэви смеется!

Линкольн в это время успокоительно махнул рукой.

— Не беспокойтесь, — начал он, — сущие пустяки! Наша юная леди хотела сделать мне книксен, поскользнулась и совершенно забыла, что перед ней пруд. — С этими словами он бережно спустил девочку с седла и передал ее отцу, говоря: — Скорей, скорей в дом, мисс! Выпейте чего-нибудь горячего, а я приду и доскажу вам конец истории о красной белке.