И то, что командарм ничего не ответил на просьбу гвардии капитана, просто означало: он, пожалуй, и не слышал этих тихих слов…

Положив дюжину карандашей в коробку на краю стола, Марков поднялся с топчана, подбросил в железную рубчатую печку справа от двери, ведшей в траншею со стереотрубами, три березовых поленца.

Где-то впереди, у холмов, прострочил пулемет, и опять стало слышно, как шуршит карандашом по карте гвардии капитан Семенов…

Прислонившись плечом к притолоке двери, Марков смотрел, как становились под карандашом гвардии капитана более зелеными опушки рощ за извилистой синей линией немецкого переднего края…

Румяное, скуластое лицо гвардии капитана, с резкими морщинами в углах рта, было спокойным, казалось, даже чуточку рассеянным…

Гвардии капитан взял желтый карандаш, передвинул губами сигарету в угол рта, сощурился и стал «оттенять» синюю линию на гребнях цепи высот.

— Лишнее, Петр Федорович, — сказал вдруг командарм, и гвардии капитан поднял от карты глаза.

Командарм встал, глянул на стол, где лежал поверх карты лист бумаги — таблица взаимодействия, — и в эту минуту из небольшого серого репродуктора, что висел на тесовой стенке блиндажа повыше ящика радиостанции, раздался хрипловатый голос начальника штаба армии генерала Корзенева:

— Сергей Васильевич, прибыл Константин… Выехал к вам три минуты назад. От сопровождения отказался.

Командарм взял микротелефонную трубку радиостанции, тихо щелкнул переключатель.

— Понял.

Он положил трубку, посмотрел на Семенова…

— Скажи-ка разведчикам, пусть ставят еще одну стереотрубу.

Семенов встал.

— Сергей Васильевич… Не пускали б вы его в траншею… Ведь до немца — рукой подать.

Командарм усмехнулся.

— Не доспал сегодня, Петр Федорыч, что ли?.. Не знаешь Рокоссовского?..

— Знаю.

Семенов протянул руку к телефону рядом с радиостанцией.

— Мельниченко?.. Это Семенов. Давай хлопца со стереотрубой. Быстро!