Владков знал, что́ его ждет в ближайшие минуты, и тем не менее улыбался. Помолчав, сказал:

— Вы так и не поняли, что я за человек, господин Гешев. Я могу написать только правду. Другого не могу. Зачем же тогда вам мучиться понапрасну?

Гешев ухмылялся:

— Разве только я мучаюсь? А ты не мучаешься?

— Вы избиваете меня. Ломаете кости. И думаете, что это что-то значит? Даже если вы будете жечь меня раскаленным железом, это ничего не изменит. Истина останется истиной.

— Ты говоришь, что генералы помогли бы вам? Так-так. — Гешев отпустил Владкова и быстро сел за свой письменный стол. Нажал на кнопку звонка. Вошел полицейский.

— Этого господина отведите в камеру. И чтобы его больше не трогали. Он стал помогать мне. Давайте ему улучшенное питание и какие-нибудь книжки, чтобы человеку было чем заняться.

Потрясенный Владков молчал.

Значит, вместо побоев Гешев решил скомпрометировать его перед товарищами.

Полицейский вел его по коридору и громко рассказывал дежурным, сидевшим на стульях перед камерами:

— Поумнел малыш. Теперь ему не надо будет снова проходить через все испытания. И потребовалось-то всего-навсего сказать несколько фраз. Мы сразу станем для него вместо матери и отца.

«Как бороться с этим?» — думал Владков.

Гешев допрашивал арестованных офицеров. Просмотрел документацию по делу генерала Заимова. Материалы нескольких дознаний в 1-м и 6-м пехотных полках, следствия по делу арестованных младших кандидатов в офицеры из артиллерийской школы и из 1-го инженерного полка. Дело двигалось, но не так быстро, как ему хотелось. Ведь он старался отыскать самое существенное и поэтому старательно просматривал каждый документ.

Когда Гешев просмотрел личные дела более чем восьмидесяти заподозренных офицеров, перед ним возникла безрадостная картина, А такой полицейский, как он, понимал, что, если арестовываешь двоих, это означает, что на свободе остаются пятеро неуличенных или незаподозренных. Что же вдохновляет господ, чьи плечи украшают звездочки, подаренные царем? Ответ был прост: Советский Союз и партия, которую он знал лучше всех в царстве.

Арестованные и неарестованные господа офицеры не знали о страхе царя перед военным переворотом. Они не знали, что полицейский выполняет поручение Бориса, который после разоблачения Пеева и его заместителя генерала Никифорова потерял сон. Все ночи напролет царь ходил из угла в угол. Пил. И тем не менее в показаниях арестованных содержались чересчур точные данные о «покорности» высшего командного состава армии.

Гешев еще не подготовился к докладу царю, когда дежурный полицейский доложил, что полковник Костов, начальник РО, хочет зайти к нему.