В дирижабле майора Синклера я вылетел из Хьюстона в Чарльстон – разумеется, инкогнито; считалось, что мне по-прежнему не стоит афишировать связь с кланом. Я летал во множестве других машин, но никогда не переставал размышлять о проекте собственного гигантского пассажирского самолета, который должен в конце концов подняться в небеса. Почти каждый день я думал о том, что мой час вот-вот пробьет. Обо мне писали крупнейшие общенациональные газеты. «Британский профессор предсказывает великое будущее Америки» или «Воздушный ас предостерегает США против большевистской угрозы» – гласили заголовки. При таком общественном признании у меня были все основания для оптимизма. Вскоре я рассчитывал получить в свое распоряжение неограниченные средства. Огромную политическую власть я хотел использовать во благо общества. В Нью-Мексико, когда я отправлялся на выступление, в меня выстрелил анархист. Пуля пролетела очень далеко от меня и убила какого-то юношу. В Техасе я удостоился чести поучаствовать в ночной конной поездке в тайную долину клана. Здесь, у пылающего креста, меня приветствовали более двух тысяч клансменов. Я был облачен в роскошные красные одеяния, и меня называли первым и лучшим посланником клана. Потом состоялся суд над двумя мужчинами. Белого обвиняли в супружеской измене. Приговор был таков: клеймо ККК выжгли у него на спине, согласно закону клана. Негра, который оскорбил белую женщину, забили до смерти плетьми у ног обиженной леди. Это не было решением жестоких, тупых людей. Нет, это была демонстрация безжалостного правосудия клана. Газеты, разумеется, все преувеличили. В России я видел и не такое. И те самые репортеры, которые защищали Троцкого, во весь голос осуждали клан. Больше добавить нечего.

Я с удовольствием окунулся в работу. Меня беспокоило отсутствие новостей от Эсме. Занятому человеку некогда раздумывать. Я презираю эту моду на самоанализ. Она идет рука об руку с самовлюбленностью. Если вы заняты делом, то вам некогда испытывать недовольство или подолгу размышлять о своих болячках. Настоящая боль, как однажды сказал мой приятель, никогда не длится больше пяти минут. Все остальное – только фантазии. Бесплодные размышления ведут к истерии и психическим заболеваниям. Идеи бесполезны, если они не воплощаются на деле. Но я не забывал об окружающем мире. Случай с мистером Роффи – показательный пример. В Варшаве, Индиане, где я уже однажды читал лекции, меня попросили выступить снова. Штат был «решительно клановым», и здесь готовились к выборам губернатора. Как обычно, местные члены ордена устроили нам с миссис Моган роскошный прием, и мы вернулись в отель «У Пакстона» довольно поздно, чтобы отметить визит в более интимной обстановке. На следующее утро меня разбудил швейцар. Закрыв дверь в спальню, где все еще отдыхала миссис Моган, я спросил, что ему нужно.