На протяжении того года власть клана возрастала. Мои туры становились все более и более продуманными и масштабными. Когда я въезжал в город в открытом автомобиле, меня обычно сопровождали группы пеших поклонников, которые забрасывали мою голову и плечи лентами и конфетти. Перед началом речей выступали проповедники и пели хоры. Со мной фотографировались местные политики. Мое имя использовали в рекламных объявлениях и газетных заголовках. В то же время я никогда не позволял ни слушателям, ни самому себе забывать, что я прежде всего ученый, – не было ничего дурного в том, чтобы решать мои подлинные задачи именно таким образом. Я оценил американское искусство рекламной шумихи. Таким образом, по иронии судьбы я восторжествовал именно тогда, когда мои технические проекты временно потерпели неудачу. Трудно сказать, как я повлиял на социальные и научные представления будущих поколений. Идеями, которые я небрежно отбрасывал – атомные электростанции, телевидение и ракеты, – позже воспользовались другие. Известные журналы, такие как «Популярная механика», «Мир радио» и «Воздушные асы», хватались за мои пророчества, в то время как подражатели Верна и Уэллса переводили их на язык беллетристики. Между 1925‑м и 1940 годами порой издавались целые книги технических предсказаний, полностью заимствованных у меня! Тогда я не задумывался, как широко распространятся мои пророчества. Мне являлись поразительные видения, и я с готовностью делился ими со всем родом человеческим. Даже сегодня я не жалею о своем великодушии, но чувствую себя немного уязвленным, не получая заслуженного признания. Я был бы рад занять даже ничтожное место в истории. Возможно, приезд в Англию был ошибкой. Здесь всегда относились с подозрением к новому и странному. В последнее время, лежа в полуразрушенной гробнице, как всегда преисполненная самодовольства и самолюбования, Англия ведет себя так, будто ей есть чем гордиться, хотя Юнион Джек давно стал символом нарушенных обещаний и преданных идеалов. С мая по сентябрь приезжают туристы, они разглядывают гвардейцев, древние камни, королевские экипажи. Их обманывает британская иллюзия. Но в Ноттинг-Хилле и Брикстоне, в Миллуолле и Тоттенхэме рушатся здания, наклоняются и дрожат от самого легкого ветра непрочные башни, трескаются тротуары, переулки заполняют зловещие тени: вот на чем держится фасад империи. Мы – жертвы подлого обмана.

Англичане утратили гордость, позабыли о чести, отказались от самопознания. В богатой стране все это не обязательно показалось бы недостатком, в бедной – стало кошмарным бедствием.