– Джентльмен говорит, сэр, что это очень срочно. Он сейчас внизу. – Швейцар передал мне послание.

Записку, как оказалось, написал Кларенс Роффи. У него были новости, которые представляли для меня интерес. Решив, что это брат Чарли, я попросил пригласить его; я подумал, что он хочет сообщить о желании Роффи вернуться к нашему проекту аэродрома. Я попросил швейцара подождать полчаса, а потом, когда придет джентльмен, подать завтрак. У миссис Моган испортилось настроение, и она отвернулась от меня. Я объяснил, что происходит, и попросил ее удалиться в другую комнату; она могла прийти к завтраку и встретиться с братом Роффи.

Я уже привел себя в порядок, когда Кларенс Роффи постучал в дверь. Он вошел в комнату, и я едва сдержал смех. Конечно, меня просто разыграли. Разумеется, это был Чарли Роффи, правда, выглядел он не слишком хорошо – мягкая фетровая шляпа и полосатый костюм явно знавали лучшие дни. Его красное лицо опухло, кожа утратила прежний здоровый вид. Он сел на стул, который я. ему пододвинул, и сказал, что не прочь позавтракать. Я крепко пожал ему руку, пытаясь показать, что не испытываю к нему ни малейшей неприязни. Его рука была мягкой и липкой. Бедняге нездоровилось.

– Почему вы назвались Кларенсом? – спросил я. – Не самый лучший псевдоним!

Он нахмурился.

– Я имел в виду Чарли, – сказал Роффи.

– Я очень рад вас видеть! Ужасно переживаю из-за того, что подвел вас. Если бы вы не уехали из Мемфиса так быстро, все было бы в порядке. Я думаю, что головорезы «Босса» Крампа представляли слишком большую угрозу, да? Вы попали в беду из-за этого займа? Как мистер Гилпин? И Джимми Рембрандт? Слышно что-нибудь о майоре Мортимере?

Он потерял с ними связь. Голос его дрожал. Что бы я ни говорил, он никак не мог успокоиться. В конце концов он вытащил из кармана несколько листков, копии переводов из французских журналов, в которых меня критиковали. Еще он показал мою помятую долговую расписку на сто пятьдесят тысяч долларов.

– Вы все это уже видели, я знаю. У меня есть оригиналы.

– Джимми мне об этом говорил. Вы приехали, чтобы предупредить меня? Мне угрожает опасность?

Его глаза расширились. Он стал вести себя менее сдержанно:

– Мистер Пятницкий, вас бы уничтожили, если бы общественность узнала, что вы – русский еврей, который имел отношение к науке разве что год назад, мошенничая в Париже.

– Несомненно, если бы поверили в это. Того же опасался и капитан Рембрандт в Мемфисе. Разумеется, все это неправда, и я не очень волнуюсь. – Я положил руку ему на плечо. – Что вы хотите мне сказать? Эти небылицы раскопали мои политические противники?