У последнего больного нахожу необычное выбухание фатерова сосочка в просвет двенадцатиперстной кишки. Нужно будет ему назначить КТ живота – там может быть рак головки поджелудочной железы…
Несколько мелких амбулаторных операций…
Потом – крупный разговор с онкологами по поводу их настойчивого требования морфологического исследования каждого метастаза больных с диссеминацией опухолевого процесса…
Заканчиваю обязательные пять часов в провинциальном госпитале и бегу принять несколько больных в моём домашнем офисе:
– Та-ааа-ак…
– Вы, миньер, придёте на операцию в пятницу…
– Вы, мефру, идите к гинекологу…
– Вашей 18-летней дочке, мадам, я не буду вырезать маленькую фиброму молочной железы – она сама рассосётся…
Мчусь посмотреть своих больных в палате частного госпиталя… Делов было на пятнадцать минут… Но на выходе меня изловил мобильник:
– Доктор Рындин, ваш больной с ожогом лица прибыл в «кажулти»[29].
Взорвался котёл с гудроном, и мужику эта горячая липкая смесь брызнула в лицо. Представляете картину? Больной интубирован – дышит через трубку в трахее.
Я пробыл у него два часа – реанимация перед отправкой в Преторию.
За это время мне ещё подсунули пьяного шахтера с восемнадцатью (!!!) ножевыми ранениями по всему телу. Понадобилось только вставить ему трубку в плевральную полость для расправления спавшегося правого легкого.
И вот такая мелочёвка – почти весь день, никакого красивого героизма.
Плачусь сёстрам:
– Девочки, а вы не могли бы организовать для меня что-нибудь приличное – ножевое ранение сердца, например, или живота, на худой конец. У меня же сегодня Де-еее-ень Рожде-ее-енияяяяяя!!!
Разноцветные девочки пропели мне «хэпи-бёз-дэй», подарили чашку чудесного капучино с куском торта и застенчиво поцеловали в щёку.
88. И так всю жизнь: не одно, так другое
88. И так всю жизнь: не одно, так другое
В Москве когда-то в ноябрьский день своего рожденья я на лыжах ходил: в холостяцкой жизни – по Университетскому проспекту, позже – в лесопарке, который начинался от крыльца нашего дома на 26 Бакинских комиссаров.