Большинство гостей представляли смешанные пары под стать хозяевам хлебосольного дома: грек Георгий и африканерка Анна-Мари, украинец Игорь с другой африканер-леди по имени Анике, поэтесса-сибирячка Люба с богатым бурским фермером в инвалидной коляске, профессор экономики из Болгарии Дочо Киров с русской женой Валентиной из Санкт-Петербурга, сын профессора с женой – красивой метиской из Намибии, москвич Денис с китаянкой с Тайваня по имени Келли…

Моя жена ворчала по этому поводу:

– Во всех парах такое экзотическое сексуальное разнообразие. Даже у Тани Юдиной муж Игорь, хоть и анестезиолог, а всё хохол. Только мне не повезло – мужик подобрался той же масти, что и я.

Я отпил чего-то противного из стакана супруги и попытался её утешить:

– Уймись – у меня мама из Астрахани родом, вылитая калмычка. Прими в утешение сексуальный интернационализм моей бабки за спиной моего деда Василия Хоперского.

Особо интеллектуальной беседы в таком вавилонском собрании ожидать было трудно. Вяло жевали разговор о породе двух щенков сына хозяев – таксы и моськи. Гриня Юдин попытался перевести кинологический разговор на литературную почву:

– Такса… Во-во, Муму ж таксой была…

– Скорее всего, дворняжка – откуда на селе такса?

– Ну, наверное, могла быть и таксой… Ведь Муму жил всё время в Париже… – поддержала литературную тему поэтесса, по-сибирски прилично принявшая внутрь.

– Правильно… Потом он приехал в Россию, где вместе с барыней утопил Герасима, – не удержался я.

Но ни на лингвистический ляпсус поэтессы, ни на мою попытку схохмить стол не отреагировал – откуда грекам было знать историю несчастной Муму?

Зачем Герасим утопил свою Муму?

Ну что плохого она сделала ему?…

Чудесная мелодия La Gazza Ladra при наполнении словами какого-то московского школьного поэта-шутника стала навязчивой песенкой типа «Ландыши» – она прилипла ко мне на весь остаток вечера.

Однако все мои мысли были вне праздничного обильного – по-российски – стола: в нашей повседневной хирургической жизни встречаются такие трагедии, что силе связанных с ними переживаний хирургов великий Тургенев мог бы просто позавидовать.

111. Опять умираем с каждым своим больным…

111. Опять умираем с каждым своим больным…

Мистер Ратшибая прибыл в тот момент, когда я только-только получил небольшую передышку от миссис Нел, больной с гиповолемическим шоком, связанным с профузным гастродуоденальным кровотечением.

И хотя я внешне был спокоен при осмотре мистера Ратшибая, все мои мысли были всё ещё в ICU – отделении интенсивной терапии, где конголезский анестезиолог Гибанго готовил миссис Нел к операции, а остатки нервной энергии уже утекали в предстоящую операцию: «Что я там встречу? Выживет ли она?»