…Сейчас я вновь «на коне»: в частном госпитале у меня всегда под рукой набор для чрескожной пункционной трахеостомии – пятиминутная процедура с минимальным риском перерезать прилегающие к трахее анатомические структуры.

130. Хирурги и другие убийцы в белах халатах: хирурги и нейрохирурги

130. Хирурги и другие убийцы в белах халатах: хирурги и нейрохирурги

В моей позиции буш-хирурга мне очень легко наполнять книгу – здесь каждый день даёт тебе один-два интересных сюжета для развития. Были бы основная идея, вдохновение и чуток сил после изматывающих дежурств.

Сегодня воскресный день. Я дежурю с хорошей командой: чёрный хирургический резидент второго года Рональд Маринга (уроженец Лимпопо) и челюстно-лицевой хирург из Нигерии Адидоджа (я его на днях заметил в довольно странноватой для госпитального врача позе: закрытые глаза, обе руки простёрты над коленопреклонёнными женщинами, громкое чтение молитвы – приработок в роли пастора? церковного исцелителя?).

– Рональд, ты уже умеешь оперировать. Тебе нужно преодолеть психологический барьер. Старайся начинать операцию сам. Знай, что в случае трудностей я по твоему зову буду с тобой через 10–15 минут. Но если ты меня призовёшь, операцию буду завершать я сам.

Зубодёр доктор Адидоджа живота зашить не умеет, но ему нужны деньги – мы все иммигранты и всё прекрасно понимаем. Не совсем ясно, почему его не ставят дежурить с нами просто в роли Medical Ofёcer, а непременно в роли консультанта? Какая-то непонятная политическая игра.

– Док, никто из хирургов с вами дежурить не хочет. У вас только один путь расположить их к себе – вы должны научиться открывать и закрывать живот. Потом – делать аппендэктомию. Это нужно научиться делать в течение 2–3 месяцев. Я даю вам последний шанс – я буду 2–3 месяца ставить вас дежурить в паре со мной. Сегодня ночью молодой доктор Маринга – ваш босс. Ходите за ним хвостом.

Эта пара обеспечила мне спокойную жизнь первые 12 часов дежурства.

Потом звонок Рональда:

– Босс, тут мне доктор из госпиталя в Сикороро звонил про мальчишку 9 лет, который упал с дерева… Я спросил доктора о состоянии ребёнка по шкале Глазго (GCS) – он мне ответил, что у них нет аппарата для измерения этой шкалы… – с трудом закончив фразу, Рональд заходится хохотом.

И есть отчего, поскольку для оценки функций центральной нервной системы по шкале Глазго не требуется никаких приборов – нужно просто оценить возможность больного хлопать глазами, отвечать на глупые вопросы врача и отмахиваться от болевых врачебных тестов. Но если быть честным, то я сам про шкалу Глазго узнал только в Лимпоповии – возможно, нас учили этому в институте, но как мне, онкологу, было сохранить это в памяти?