Домик лесничего заняли работники облисполкома, вокруг — десятки землянок, ставших пристанищем для чекистов.
Там комиссар госбезопасности Воронин и его заместитель Прошин принимали ежедневные доклады начальников подразделений.
Борис Константинович — его отдел получил отдельную землянку — до боли ломал голову, искал самые верные, или, как теперь сказали бы, самые оптимальные, решения: возникали десятки непредвиденных проблем, вопросов и трудностей.
И вдруг пришла догадка: ответы на возникающие вопросы нельзя найти умозрительно, одними размышлениями; на них могут дать ответ только практика, опыт — то есть сама жизнь.
…Поль улыбнулся, махнул рукой и принялся изучать материалы на Андрея Ивановича Краскова, отбывающего срок наказания за хищение социалистической собственности. Украденные им ценности были невелики, а наказание в те годы было строгим.
Вошел Кочергин, только что возвратившийся с правого берега, где он оставался еще несколько дней.
— Ну, как там дела? — спросил Поль, ответив на приветствие.
— Немного полегче, не то что тогда было: тринадцатая гвардейская дивизия в полном составе вступила в бой.
Поль протянул Кочергину пачку папирос, тот молча закурил.
— Да вот смотрю дело Краскова. Как ты вышел на него?
— Понимаете, Борис Константинович, меня очень заинтересовало сообщение Аси и Раи…
— О чем?
— Ну, о том, что около станции Гумрак дислоцируется немецкий разведорган.
— Помню, помню, — сказал Поль. Сведения о разведкоманде и ему не давали покоя.
— Я встретился с начальником тюрьмы в городе Ленинске, по личным делам отбирал уроженцев из Гумрака и натолкнулся на Краскова, поговорил с ним.
— Срок у него большой — восемь лет, — высказал сомнение Борис Константинович.
— Я думаю, это не может быть препятствием. Человек он подходящий: жил в городе, все родственники и друзья — в Гумраке, они подтвердят личность и судимость Краскова.
— Хорошо. А как он проникнет в команду?
— Подумаем, посоветуемся: одна голова — хорошо, а две — лучше, — отшутился Кочергин.
— Ты не темни, Алексей Дмитриевич. Есть же у тебя задумка.