— Вы давно вернулись с патрулирования?

— Минут десять тому назад.

— Какие результаты?

— Задержали трех подозрительных мужчин, проверяем.

— Хорошо. Николай Ильич, вы назначаетесь комендантом водного трамвая. Катер стоит в устье Царицы, необходимо перебросить на левый берег несколько человек заключенных и рабочих стройбатальона. Это личное указание товарища Прошина, — добавил Ганин.

— Слушаюсь, товарищ капитан, — четко отрапортовал Наумов и поднялся. — Когда можно приступить к делу?

— Немедленно. Вот вам документ, — Ганин протянул ему напечатанное на специальном бланке и подписанное Прошиным удостоверение.

Расстояние чуть больше одного километра Николай Ильич преодолел лишь за час: вражеская авиация беспрерывно бомбила пристань и причалы, приходилось пользоваться малыми периодами затишья, пока одна группа самолетов сменяла другую.

Возле катера беспорядочно толпились заключенные под охраной двух бойцов и рабочие, ожидая команды на погрузку.

Наумов нашел капитана, и после загрузки катера тронулись. Вблизи острова Голодного он заметил две моторные лодки, которые плыли по течению с заглушенными моторами.

— Кто вы? — крикнул Наумов, когда катер приблизился к лодкам. Ему ответили руганью.

— Приказываю причалить к корме трамвая!

И снова нахальный смех и нецензурная брань. Николай Ильич дал предупредительную очередь из автомата, это подействовало отрезвляюще. Неизвестные на запасных веслах подошли к катеру и объяснили, что едут на выполнение задания.

Лодки взяли на буксир и привели в Красную Слободу. Ко всеобщему удивлению, оказалось: группа бойцов, отставших от своих частей и щедро обеспечивших себя награбленными продуктами и спиртом, похитила принадлежавшие управлению НКВД моторные лодки и решила плыть на них до Астрахани.

Задержанные были переданы военному коменданту города, а лодки возвращены по назначению.

На своем трамвайчике Наумов переправил за Волгу сотни детей и женщин, оказавшихся в бедственном положении. Чекисты установили многие адреса, где в подвалах разрушенных зданий ютились дети и старики, боясь выбраться оттуда даже за скудным военным пайком.

В убежище на улице Республиканской укрывалось около тысячи человек, освещения не было, пользовались лучиной, получали двести пятьдесят граммов муки на день, за водой под бомбежками ходили на Волгу.

Под драматическим театром имени М. Горького более двух недель ютились четыреста человек, лишившихся крова в результате варварских бомбардировок города фашистами. Они организовали общую кухню, один раз в сутки готовили суп и выдавали по двести граммов хлеба.