Желание Прошина встретиться с семьей сбылось неожиданно и быстрее, чем он думал.

Поздней ночью Василий Степанович зашел к начальнику управления, чтобы доложить о том, что сделано за день и что намечается на завтра.

— Какие вести от Трушина? — перебил Воронин, не выслушав доклада до конца. Такое случалось редко: обычно комиссар был терпелив и умел слушать.

— Пока ничего нет, Александр Иванович, — сказал Прошин, который все эти дни только и думал о Трушине и его группе.

— Срок прошел?

— Да. Может быть, послать туда Раю, она хорошо знает обстановку в Карповке.

— Я не возражаю… Василий Степанович, служба ВНОС зафиксировала появление вражеского самолета над Кайсацким районом, — сказал Воронин, меняя тему разговора. — Видимо, там сброшены агенты: к железнодорожной линии Красный Кут — Верхний Баскунчак немцы проявляют повышенный интерес… выезжайте денька на три, разберитесь на месте, помогите.

— Хорошо, Александр Иванович! Заодно семью навещу, жена пишет, что сын болен. Как туда проехать?

— Лучше через Николаевск, там дорога надежнее.

Вернувшись от начальника управления, Прошин разыскал Поля и дал указание срочно направить в Карповку Раю с задачей выяснить, почему задерживается группа Трушина, а сам стал готовиться к поездке в район.

Утро было хмурым, облака плыли буквально над землей; местами туман был таким плотным, что дорога терялась в двух метрах от машины, приходилось ограничивать скорость. Расстояние до села Рахинка, чуть больше сорока километров, ехали почти два часа, а с восходом солнца туман быстро рассеялся. Теперь дорога стала хорошо видна, но короткая радость была омрачена: с правого берега Волги, со стороны Дубовки, появился немецкий самолет и обстрелял из пулемета машину. Пули попали в капот и в крышку багажника, не нанеся повреждений двигателю.

В Николаевск приехали в первом часу, остановились в районном отделе НКВД: надо было заправить машину. Начальник райотдела находился в отъезде, немолодая секретарша, хорошо знавшая Прошина, предложила пообедать. Василий Степанович согласился, потому что порядком проголодался, утром выпил стакан кипятку и сжевал одну галету.

На обед подали уху, которая так разварилась, что нельзя было определить, из какой рыбы она готовилась, на второе — рыбные котлеты, жесткие и колючие. По тем временам и это было неплохо.

Из Николаевска шли две дороги: одна — на Палласовку, где находились жена и сын Прошина, с нетерпением ждавшие его; вторая — на Кайсацкое, где, возможно, укрывались немецкие агенты и, надо полагать, готовились совершать преступления.