– Коланихе, скажи, что ты посмеялся надо мной, – сказал Карлос, но, взглянув на жреца, понял, что тот и не думал шутить.

– О господи, – прошептал Карлос. – Меня сейчас вывернет наизнанку.

Он огляделся, выбирая куст, под которым мог бы очистить желудок, но затем, сглотнув, решил, что это глупо и лучше об этом не думать.

– Где мы находимся? Мне кажется, когда я просыпался, то видел вокруг море.

– Боги разгневались на нас. Они забрали нашего вождя Куетлачтли и его сына Куохтли. Племени Синего волка больше нет. Наша земля прогнала нас. Тогда мы уплыли сюда. Это чужая земля. Нашим охотникам здесь нельзя охотиться. Нам нельзя идти в глубь острова. Мы должны жить здесь до тех пор, пока племя не исчезнет.

Карлос посмотрел вдоль побережья и на открывшееся от тумана море. Никаких островов по соседству не было. За спиной высился облепленный высохшей травой обрывистый берег. Племя ютилось на тонкой полоске желтого песка, зажатого между водой и каменной стеной.

– Как далеко мы от нашего острова? Сколько мы плыли?

– Наши пироги отправились в путь вместе с солнцем. А закончили, когда оно уже спало.

– Да… Не близко, – протянул Карлос.

Мысль о том, чтобы вернуться на Бенито вплавь или на каком-нибудь плоту, отпала сама собой. Прикинув, сколько могли пройти за день шустрые, не зависящие от ветра индейские пироги, он удрученно опустил голову.

– Ответь, Коланихе, а что сталось с Амадо?

– Он ушел.

– Ушел! Куда?

– В племя бледных людей. Они приходили на большой пироге, и он ушел с ними.

– Так вы его… – Карлос чуть не сказал «не съели», но, спохватившись, добавил: – отпустили?

– Амадо никто не держал. Нам было жаль с ним расставаться, но он решил, что так будет лучше ему.

– А я? Я тоже могу уйти?

– Ты можешь уйти, когда захочешь.

Карлос посмотрел на крутой обрыв за спиной. Оттуда, наверное, было видно гораздо дальше.

– Коланихе, идем наверх. Я хотел бы осмотреть остров.