Су-Лин потерла запястье и повернулась к Бобби.

– Знаешь, раз тети Лу здесь нет, нам не нужно оставаться здесь. В Театре Граумана идет ретроспектива фильмов…

– Джорджа Пала! – закончил он за нее. – Я знаю! «Война миров». Фильмы о Синдбаде.

Су-Лин знала: Бобби обожает спецэффекты – от старомодных комбинированных съемок, где использовались миниатюрные модели и стоп-кадры, и до новейшей компьютерной графики. Во многих смыслах он, как и она, также угодил в ловушку между прошлым и настоящим, застряв между традицией и современностью.

– Тогда вперед! – сказала Су-Лин, проникаясь его воодушевлением.

Смеясь, они улизнули с балета, и лимузин довез их до Голливудского бульвара. Этим вечером они были единственными посетителями Китайского театра Граумана, одетыми в смокинг и нарядное шелковое платье. Проходя под огромным навесом, Бобби взял ее под руку, как будто они шагали по красной дорожке по случаю кинопремьеры. При этом глаза Су-Лин невольно подмечали древнюю китайскую символику и архитектуру старого театра. В ней опять пробудился призрак матери.

Но стоило им занять места, как ей снова передалось воодушевление Бобби, затмив все болезненные воспоминания. Он продолжал грузить ее рассказами о том, почему режиссер Джордж Пал считается истинным отцом современных спецэффектов и как техника стоп-кадра стала достоянием прошлого. Затем свет в зале погас, и начался первый фильм. Между ними тотчас воцарилось дружеское молчание. Они словно купались в мерцающем свете, отделявшем этот мир от мира иллюзий.

В какой-то момент ее рука оказалась в руке Бобби. Она не могла сказать, кто взял чью руку. Это произошло также естественно, как нанесение на стену мазка краски. И все же они не осмеливались смотреть друг на друга, взгляды обоих были устремлены на экран. Когда во время перерыва включили свет, Су-Лин повернулась к Бобби, готовая наполнить тишину пустыми словами. Она еще не была готова обсуждать, в какую сторону пойдут их отношения. Ее рука выскользнула из его руки.

– Бобби…

Внезапно ее грудь словно взорвалась болью. Этот взрыв, одновременно ледяной и огненный, поглотил все слова. Задыхаясь, Су-Лин упала на пол. В глазах у нее потемнело, и она провалилась в кромешную тьму.

И пока она погружалась в эту бездонную черноту, рядом с ней слышался омерзительный глумливый смех.

– В следующий раз, моя дорогая. В следующий раз ты станешь моей, – раздался голос, такой жуткий и ледяной, что в ее жилах тотчас застыла кровь. В голове промелькнул образ владельца магазина «Севен-Илевен»; тот лежит лицом вверх в растекающейся луже крови, а в его груди зияет рваная рана…