Нума зарычал как бешеный. Разъяренный и голодный, он расхаживал под деревом, а человек-обезьяна осыпал его насмешками. Тогда лев принялся скрести своими огромными когтями ствол дерева, отдирая куски коры и древесины, белым дождем сыпавшиеся вниз.

Тарзан тем временем привязал все еще сопротивляющегося вепря к толстому суку рядом с собой. Затем сильные пальцы довершили работу, начатую петлей, и кабан затих. У человека-обезьяны не было ножа, но природный инстинкт научил его зубами выдирать куски мяса из еще дрожащих боков добычи. Блистающие зубы вонзились в сочную плоть, а разъяренный лев мог только глядеть снизу, как другой охотник наслаждается предназначавшимся ему обедом.

Когда Тарзан насытился, было уже совсем темно. Трапеза удалась на славу! За то время, которое Тарзан провел среди цивилизованных людей, он так и не смог привыкнуть к лежалому мясу и в глубине своей дикой души тосковал по теплому куску убоины, сочащейся густой красной кровью. Тарзан вытер окровавленные руки о листья, взял остатки туши кабана на плечо и, перепрыгивая с ветки на ветку, начал неспешно продвигаться по средней террасе деревьев в направлении своей хижины.

А в то же самое время в тысяче миль на восток от него, в Индийском океане, Джейн Портер и Уильям Сесил Клейтон закончили роскошный ужин в кают-компании «Леди Элис».

Тарзана преследовал по земле Нума. Иногда человек-обезьяна поглядывал на него и встречал ответный взгляд светящихся в темноте зеленых глаз. Теперь Нума не ревел. Он двигался осторожно, как тень гигантской кошки. Но как бы тихо он ни ступал, человек-обезьяна слышал его шаги. Тарзан гадал, будет ли лев сопровождать его до самой хижины: в этом случае ночевать придется на дереве, а не на мягкой постели из трав. У Тарзана было на примете дерево с удобным разветвлением: сотни раз за ним ходили крупные хищники, и он оставался ночевать в убежище на этом дереве, пока у зверя не менялось настроение или не наступало утро.

Нума решил отказаться от преследования: грозно прорычав напоследок, он направился в другую часть леса на поиски более легкой добычи. Тарзан благополучно добрался до хижины и лег на полуистлевшую постель из трав.

Вот так легко мсье Жан К. Тарзан простился с привычками цивилизованного мира и с удовольствием уснул глубоким сном сытого зверя. А ведь стоило одной девушке сказать ему «да», и он выбрал бы другую жизнь, а об этой вспоминал бы с отвращением.

Тарзан спал долго: он устал от напряжения, которого потребовали ночь и день, проведенные в океане, а также охота в джунглях, – почти два года его мускулам не было такой тренировки.