Всю ночь на «Октавиусе» никто не спал, и утром, как только на горизонте забрезжил рассвет, я, Метью, Ситтон и Берроу, прихватив с собой боцмана, спустились вниз на лед и с трудом, проваливаясь в плотный наст, обошли все судно вокруг…

Весь корпус корабля по самую ватерлинию был плотно схвачен льдом, будто врос в него. С трудом я поднялся на марс по обледеневшим выбленкам и оттуда, обдуваемый ледяным ветерком, шедшим с севера, в подзорную трубу осматривал все вокруг. На многие мили от корабля сплошным лесом шло беспорядочное нагромождение льда, образуя торосы в иных местах высотой с небольшой холм. Однако то тут, то там проглядывали небольшие оконца свободной воды – не более пары десятков метров. Это говорило о том, что лед схватился еще не плотно и хороший шторм мог бы взломать этот покров. Спустившись вниз, мы немедленно собрались в моей каюте. На столе дымились стаканы с крепким, но уже потерявшим из-за сырости весь свой вкус и аромат чаем без сахара, отдававшим жухлой соломой. Это было уже единственное наше спасение от холода, так как единственный прием пищи, приходившийся на обед и состоявший из крохотного куска застывшей вяленой медвежатины и нескольких подплесневелых сухарей, служил лишь спасением от голодной смерти.

– Ночью будет шторм, – сказал Берроу, откинув капюшон с мертвецки бледного лица с ввалившимися щеками, заросшими седой, беспорядочной щетиной, и тусклыми, погасшими, как у глубокого старика, глазами. – Барометр стремительно падает. Мне кажется, что ветер взломает ледяной покров и нам удастся вырваться отсюда.

– Да, – ответил Метью. – Это наш единственный шанс. В свое время я подобным образом вырывал свое судно изо льда. Кроме последнего раза, когда его во время такого шторма просто раздавило.

– Лед еще слабый, его толщина не более двух дюймов, – сказал Ситтон. – Поэтому предлагаю сейчас подрубить его вдоль бортов, где только будет возможно, и завести якорь за ближайший торос, чтобы, когда ледяной покров придет в движение, сорвать судно с места. Риск большой, но другого выхода у нас нет. Хозяин, судно придется облегчать…

– Да-да, – ответил я. – Делайте все, что нужно для этого. Освободить трюмы…

Через полчаса часть команды, выстроившись в живую цепочку от трюмных люков к фальшборту, уже выбрасывала из трюмов их содержимое. Без какого-либо чувства смотрел я, как летят вниз, стукаясь об лед и рассыпаясь от ударов, мешки с чаем и специями; как с грохотом и звоном падают, разбиваясь, ящики с фарфором; как шлепаются тюки с шелком. Весь лед вокруг корабля потемнел от рассыпавшегося из мешков чая, покрылся щепками, осколками, тряпьем и прочим мусором, в который превратилось все мое состояние.