И все бы обошлось, да затормозил Корнев на стыке тех самых рельсов, из-за которых уже месяц бранился с управленческим начальством. Когда демонтировали старый кран, монтажники уронили противовес — многотонные бетонные блоки, — и на рельсах образовалась внушительная вмятина. Подходящих рельсов для замены не нашлось, и временно уложили, что под руку попалось. Звено в конце путей оказалось на целых полтора сантиметра выше, так что съезжать приходилось потихоньку, а въезжать с разгону.

…Переполненная бадья качнулась, из нее плеснуло жидким бетоном, неожиданно ее повело вбок, и бадья воткнулась в опалубку. Корнев рывком распахнул дверь, выскочил на площадку, увидел, как задние колеса крана на два метра поднялись над землей, и что есть мочи закричал:

— Полундра-а! Бер-реги-ись!

Однако кран не падал. Выручили тормоза. Поняв это в доли секунды, Корнев вернулся в кабину. На микроспуске поставил кран на четыре «ноги». Когда дыхание успокоилось, он высунулся из кабины, замахал кулаком выглядывающим из-за штабеля свай стропалям.

Включил на «ход», но машина с места не двигалась, лишь противно завизжали, пробуксовывая, колеса. «Что такое? Господи, что ж такое? Одно к одному…» Спустившись вниз, Корнев разглядел: задние колеса «промахнулись» мимо рельсов, стояли в снегу между шпалами.

Подошел стропальщик Широков, виновато кося в сторону, снял рукавицы-верхонки, сунул их под мышку, достал сигареты, нерешительно протянул Корневу. Тот, помедлив, взял. Тогда Широков уже смелей предложил спички.

— Что, — спросил он, — амба на сегодня?

— Кому на сегодня, а кому и вообще. — Корнев испытующе поглядел на забрызганное конопушками лицо стропаля и, встретившись с его виноватым взором, добавил: — Если Ипатов на месте, мигом прибежит. Зачем две машины в «галошу» бухнули? К другому крану не могли послать?

Широков захлопал белесыми ресницами:

— К какому? На второй полигон, что ли? Дак он вчера поломался, забыл?

Корнев после разговора с Ипатовым и в самом деле забыл про поломку.

— Ну, в другую бригаду.

— В другую? — удивился Широков. — Ты что? Они нам палки в колеса, а мы им масло в кашу? Интере-есно!

— «Па-алки в колеса», — передразнил Корнев, отошел от стропаля, присел на корточки у колес крана.

— Ну дак че, — сказал Широков, присаживаясь рядом, — давай, слушай, подцепим перегруз, кран приподымется, и мы пихнем его на место. А?

Вдруг Корнев словно заново ощутил ужас, охвативший его, когда увидел, что колеса приподнялись метра на два и осталась самая малость до критической точки. Он представил, как, ударившись о землю, кран распадается на составляющие его фермы…