Дуло прижалось к лицу Эрикки.

– Что именно он сказал?

Эрикки напряг память и как мог точнее пересказал ему то, что было сказано, потом добавил:

– А теперь, ради всего святого, пойдемте!

Время остановилось для Ахмеда. Если он пойдет с этим неверным, он, вероятно, умрет, умрет и Хаким, умрет его сестра, а неверный, на котором лежит вина за весь этот кошмар, скорее всего сбежит невредимым со своими проклятыми горцами. С другой стороны, думал он, если я смогу убедить их оставить в живых хана и его сестру, договорюсь, чтобы они покинули дворец, я докажу свою несомненную верность и хану, и ей и смогу убить пилота позже. Или я могу убить его сейчас, без труда выбраться отсюда и остаться жить – но только как беглец, презираемый всеми как человек, предавший своего хана. Иншаллах!

Его лицо сложилось в улыбку.

– На все воля Аллаха! – Он вынул нож и передал его вместе с автоматом бледному как смерть охраннику и обошел Эрикки.

– Погодите, – сказал Эрикки. – Скажите охраннику, чтобы он послал за врачом. Хаким и моя жена… они могут быть ранены.

Ахмед передал приказание охраннику и прошел по коридору в холл, а оттуда поднялся по лестнице. На лестничной площадке его грубо обыскали горцы, потом толпой проводили в комнату хана, вытолкнув перед собой в центр большого свободного пространства посреди комнаты. Эрикки задержали у двери, приставив нож к горлу. Когда Ахмед увидел, что его хан действительно жив и сидит с унылым лицом на подушках дивана рядом с Азадэ, все еще не пришедшей в сознание, он пробормотал:

– Хвала Аллаху, – и улыбнулся им. – Ваше высочество, – спокойно сказал он, – я послал за врачом. – Потом он отыскал глазами Баязида.

– Я Ахмед Дурсак, туркмен, – гордо произнес он, говоря по-турецки с большой торжественностью. – Именем Аллаха: это правда, что Абдолла-хан мертв, правда, что я заплатил половину выкупа – пять миллионов риалов – вчера вечером от имени нового хана двум посланникам вождя аль-Драха из деревни Сломанное Дерево в знак доброй воли из-за несправедливого бесчестья, причиненного вашему посланнику по приказу покойного Абдоллы-хана. Их имена Ишмуд и Алилах, и я отправил их в спешке на север на хорошей машине. – По комнате прокатились приглушенные возгласы изумленных горцев. – Я сказал им, от имени нового хана, что вторая половина выкупа будет выплачена сразу же, как только пилот и его летающая машина будут отпущены без вреда.

– Где этот новый хан, если он существует? – спросил Баязид, презрительно скривившись. – Пусть он сам говорит за себя.

– Я хан всех Горгонов, – произнес Хаким, и в комнате сразу стало тихо. – Хаким-хан, старший сын Абдоллы-хана.