Все громче говорили о вооруженных стычках на западе между Макдональдсами Ислея и Макдугаллами Аргилла. Макдональдсы, друзья Брюсов, поддержали короля Эдуарда во время оккупации, чем навлекли на себя месть Макдугаллов, давних союзников Коминов. Ширились слухи о сожженных дотла городах и семьях, вынужденных срываться с насиженных мест и спасаться бегством, о бандах вооруженных разбойников, свирепствовавших в окрестностях и не гнушавшихся грабежами и убийствами. Повсюду вспыхивали все новые очаги напряженности, семьи определялись с выбором и становились или на одну, или на другую сторону, и старинная вражда лишь подбрасывала дров в костер нового противостояния. Английские гарнизоны запирались за стенами замков, к Крессингэму в Бервик мчались гонцы с просьбами о помощи, а путешествовать по дорогам становилось все опаснее. Именно народная молва донесла до Роберта и его отряда сведения о том, что скотты собираются в Ирвине. Впрочем, слухи ходили самые разные. Одни утверждали, что король Эдуард лично двинулся на север во главе целого войска, чтобы дать бой повстанцам, другие говорили, что Уоллес намерен вторгнуться в Англию. Но и те, и другие сходились в одном — у мятежа появились два новых сторонника в лице епископа Вишарта и сэра Джеймса Стюарта и оба достойных мужа тоже направляются в порт.

И вот теперь, приближаясь в сгущающихся сумерках к лагерю повстанцев, Роберт с волнением ожидал встречи с сенешалем, которая могла стать для него решающей. Но его отряд еще не успел достигнуть первых шатров, как их остановил вооруженный патруль.

Воины были пешими, и один из мужчин, явно старший, поднял руку, приказывая им остановиться. Мускулистый, с загорелой дочерна бритой головой был одет в грязные штаны из оленьей кожи, доходившие ему до щиколоток и подпоясанные широким ремнем с массивной бляхой, а также подбитую мехом накидку тонкой работы, которую он носил распахнутой, обнажая покрытую шрамами грудь. В руках он сжимал боевой топор с длинным топорищем и зловеще изогнутым, непривычного вида лезвием. Его сопровождали шестеро мужчин и, судя по их одежде, можно было с уверенностью заключить, что они — уроженцы самых разных уголков Шотландии. Один, опиравшийся на длинное копье, был босиком, в короткой тунике горца. Второй щеголял в старомодном нагрудном панцире, который был ему слишком велик, поверх кольчуги с длинными рукавами — это заставляло предположить, что некогда доспехи предназначались намного более крупному хозяину. Двое других были одеты в поношенные кожаные дублеты и вооружены короткими луками, а с поясов у них свисали матерчатые колчаны со стрелами. Они держались с нагловатой уверенностью многое повидавших мужчин, что было недалеко от истины, принимая во внимание свежие шрамы и пятна крови, впитавшиеся в одежду.