– Да так вот и объявился, один-одинешенек.

– Понятно. Но зачем его сюда занесло?

– По мою душу.

– Совсем одного?

– Господи, ну да.

– Значит, он не в своем уме.

– И я ему так сказал, да только он не поверил.

– Ну и вы ему это доказали. Что ж, тем хуже для него. В конце концов, он еще тот головорез. Увы, такого добра у нас хватает, но не будем больше об этом.

– Простите, уважаемый дон Педро, напротив, давайте поговорим!

– Ладно, но зачем?

– Затем, что с ним и живым-то у меня не было охоты оставаться наедине, а с мертвым и подавно.

– То есть вы хотите от него избавиться? Что ж, это запросто: камень на шею – и в море.

– Как раз это я и собирался сделать. Не хотелось бы, чтоб на него здесь кто-то наткнулся.

– Но вы-то сами, надеюсь, не собираетесь здесь торчать?

– А то как же! Куда мне еще деваться? В этих краях я чужак.

– Вы пойдете со мной, дружище. Я обещал вашему товарищу спрятать вас в надежном месте и свое обещание сдержу.

– Вы виделись с моим товарищем?

– Да, я не бросаю друзей в беде. Не знаю, кто вы с ним такие, да и знать не хочу. Пошевели я малость мозгами, может, и догадался бы. Но у меня такая привычка – не совать нос в чужие дела. К тому же вы оба честные и пришлись мне по душе. Так что давайте оставим эти разговоры и займемся делами насущными.

С помощью ремня для связывания лошадей они опутали труп Босуэлла, как тюк табачных листьев; потом привязали к шее камень, и, после того как перебросили его через круп лошади, которая привезла разбойника к месту, где он нашел свою смерть, селянин сел в седло, выбрался из пещеры и направил лошадь прямиком в море. Та ступала по дну до тех пор, покуда оно не ушло у нее из-под ног, после чего животное двинулось вперед вплавь. Минут через десять, когда она отплыла подальше, мексиканец свалил труп в воду и повернул обратно к берегу, где его дожидался Питриан. Там он спешился.

– А что будем делать с лошадью? – спросил селянин.