Но тут вдруг лошадь под ним резко дернулась, едва его не опрокинув, и встала на дыбы; в то же самое время разбойник почувствовал, как его крепко, намертво схватили в охапку, лишив всякой возможности двигаться.

Следом за столь неожиданным трюком чей-то насмешливый голос шепнул разбойнику на ухо слова, ввергшие его в дрожь, хотя в них вроде не было никакой угрозы:

– Э, добрый вечер, дражайший господин Босуэлл! Как поживаете? Очень мило с вашей стороны проведать друга в беде.

– Дьявол! – вскричал разбойник. – Если б ты не застал меня врасплох!..

– А вы чего хотите, боже мой? – тем же насмешливым тоном продолжал Питриан. – Придется смириться, достоуважаемый. Вам, как никому другому, должно быть известно, что жизнь – это беспрерывная череда неожиданностей, приятных и не очень, по обстоятельствам. Ну да ладно, лучше скажите, как вам мой финт? Неплохо сработано, а? Минуту назад вы небось и не думали, что, охотясь за мной, вдруг увидите, как я преспокойно посиживаю себе на крупе вашей кобылы?

С этими словами Питриан, крепко пришпорив лошадь, вывел ее из оцепенения и направил в пещеру. Уже внутри молодой человек, не выпуская пленника, резко увалился набок и в падении увлек его за собой.

Едва Босуэлл оказался на земле, Питриан, памятуя, с кем имеет дело, с силой уперся коленом ему в грудь и, удерживая мерзавца одной рукой, другой принялся его разоружать.

– А теперь, дружище, – обратился к нему он, – поднимайтесь да будьте умницей. Но сперва давайте-ка руки за спину, чтоб я их связал. Ведь вы еще тот фрукт, и благородное обхождение с вами может дорого обойтись. Ну, поживей, не то я вам подсоблю!

Разбойник, смирившись, безропотно сложил руки за спиной.

– Ну вот и славно, – продолжал Питриан. – Впрочем, погодите-ка, это еще не все.

Молодой человек высек огонь, зажег факел и поставил его так, чтобы свет от него не был заметен снаружи.

– Ну вот, – сказал он, – а теперь поговорим. Не скрою, мне хотелось бы кое о чем вас порасспросить. Надеюсь, вы сделаете мне одолжение и удовлетворите мое любопытство сполна. Это в ваших интересах, честное слово.

– Бросьте, – с горькой ухмылкой отвечал Босуэлл, – какой же мне интерес с вами откровенничать? Держи я рот на замке или нет, вы, ясное дело, все равно меня прикончите, разве нет?

– Должен признаться, дружище, вы угадали, что делает огромную честь вашей проницательности.

– Но тогда, раз вы собираетесь со мной покончить, зачем утруждать меня расспросами?

– А сейчас, дружище, вы, похоже, напрочь утратили способность мыслить логически.

– Как это?

– А вот так! Я вас убью, это правда. Но не из-за ненависти, потому как уж больно сильно презираю вас. А потому, что вы, по моему разумению, что та ядовитая гадина, и, думаю, я окажу великую услугу людям, ежели освобожу их от вашей персоны, только и всего. Так что дело это решенное: вам не жить. Прикончить же вас я могу по-всякому: могу размозжить голову вот этим пистолетом, могу придушить или привязать к шее камень – и концы в воду. В общем, у меня есть тысяча способов убить вас на месте.