– Ты ошибаешься, деточка, – печально покачав головой, продолжала герцогиня. – Он не человек, а сущий изверг. И ничто не растрогает ни сердце его, ни душу. Возможно, попытавшись разжалобить его, ты только усугубишь наше и без того бедственное положение, и он сорвет на тебе весь свой гнев.

– Ну и пусть! Попытка не пытка! – решительно возразила девушка.

– Но по крайней мере подожди немного, – взмолилась герцогиня. – Быть может, с минуты на минуту этот человек объявится сам. Не лучше ли набраться немного терпения, чем скоропалительно вызвать его злобу, потребовав от него объяснений, что совершенно бесполезно, если он почувствует, что его принуждают.

– Нет-нет, – покачав головой, сказала Майская Фиалка, – мое терпение лопнуло. Я уже четыре или пять часов сижу взаперти в этой темнице и как будто постарела лет на десять. Я выросла среди лесных просторов – мне нужен воздух. А в этих толстых стенах, куда почти не проникает солнечный свет, под этими тяжелыми сводами мне душно. Я уже достаточно ждала, даже слишком. И пусть Онцилла заколет меня своим кинжалом, но я добьюсь от него объяснений, и прямо сейчас.

– Поскольку тебя ничем не удержать, дитя, ступай, – проговорила герцогиня, – и да хранит тебя Господь! Только боюсь, твоя благородная попытка совершенно бесполезна и, повторяю, как бы она не навредила нам еще больше.

– Пусть будет так, как угодно Богу, сударыня. Я приняла решение и менять его не буду. Ну же, не унывайте! Не знаю почему, но у меня такое чувство, что эта отвратительная история закончится лучше, чем мы можем даже надеяться.

Едва заметная улыбка тронула бледные губы благородных дам, и они молча смирились.

Майская Фиалка бросила на них нежный, полный сочувствия взор, вышла из гостиной и направилась в переднюю. Во избежание всяких неожиданностей, как мы уже говорили, пленницы оставили двери в соседние комнаты открытыми, а сами разместились в средней. И со своих мест герцогиня с дочерью могли проводить Майскую Фиалку взглядом до двери в переднюю. Подойдя к ней, девушка прикоснулась к ручке и резко надавила на нее – но дверь не поддалась, хотя ручка опустилась. Дверь оказалась запертой снаружи.

– Вот уж действительно, я забыла, что мы узницы, – с усмешкой обронила девушка.

Она со всей силы ударила прикладом «гелена» по нижнему краю двери, и та с оглушительным грохотом содрогнулась снизу доверху.

«Может, на такой зов он и откликнется!» – подумала Майская Фиалка. И уже приготовилась ударить еще раз, но тут услышала снаружи шаги.

– Эй, кто-нибудь! – крикнула она.

– Что вам угодно? И зачем так грохотать? – послышался голос Онциллы.