Отплевываясь, Ахмед отскочил, пнул ветвь, отбросив ее подальше. Посмотрел в сторону, где Рашид, пытаясь казаться занятым, вырывал лестницу из рук мертвеца. Фарук кричал, но его слова терялись в гвалте множества языков – греческого и итальянского защитников, турецких диалектов большинства атакующих, но не всех, ибо атаковало палисад не меньше христиан, чем защищало. Ахмед слышал вопли венгров, гортанное бормотание болгар, крики наемников и вассалов. Слышал, как мужчина рядом с ним крикнул на османском: «Эй, грек, я сплету из твоей бороды собачий поводок!» Слышал ответный крик на том же языке: «Иди сюда, узнаешь, как я кусаюсь!»

Смешение языков в проклятиях и молитвах.

Раз за разом Ахмед тянулся, выискивал торчащие части палисада, стягивал их вниз; по щиту гремели камни, волшебный жилет оберегал от стрел. Пока гвалт не пронзил вопль, один, понятный всем: «Ради любви к Аллаху! Бежим! Бежим!» Никто не остановился задуматься, скомандовал ли это офицер. Крику просто повиновались; все разом повернулись и побежали.

Они бросали шесты и лестницы, бежали назад, преследуемые насмешками и камнями, через низкую стену, скользили вниз, в грязь заваленного рва. Тысячи мужчин бежали, и все они смеялись, смеялись, что живы и выбрались из ада. Рашид смеялся громче многих – пока не щелкнуло, и его смех сменился болезненным вскриком. Перед ними выросла неплотная шеренга мужчин, несущих кнуты с утяжеленными концами и деревянные дубины.

– Назад, псы! – кричали они, хлестали, били. – Назад!

Ахмед присел поднять Рашида; тот держался за лицо, между пальцами сочилось красное. Ахмед с криком выпрямился, и трое мужчин перед ним отшатнулись.

– Да как вы смеете!.. – взревел он, шагнул вперед, вытянул руки.

И тут его ударили сзади, по спине, сильно. Он обернулся… перед ним стоял его офицер, Фарук, занеся ятаган для нового удара плашмя.

– Думаешь, мы уже справились, великан? – заорал он. – Назад, пес султана! Назад, пока твой хозяин не возьмет тебя на поводок. Или ты пройдешь через этих и встретишься с теми!

Он указал мечом за спины чавушей с кнутами, туда, где горели факелы и пламя сверкало на рядах воинов – мужчин в высоких белых тюрбанах, стоящих стройными шеренгами.

– Янычары! – сплюнул Фарук. – Эти только изобьют тебя, а те просто убьют, если ты попробуешь сбежать, не выполнив свою задачу.

Свежие толпы башибузуков появлялись из проходов, оставленных в строю янычар, и бежали в атаку, мимо них, на врага. Фарук проводил их взглядом.

– А теперь пошли! Давай, вы все! – Он повернулся, смеясь, указал мечом в ту сторону, откуда они сбежали. – За мной, в рай!