Ахмед встал, застонал. Кажется, у него болело все тело, и рука была наименьшей заботой.
– Вот это правильно, герой. – Рашид улыбался, хотя сам он и его голос еще подрагивали. – А теперь пойдем и добудем нашу долю трофеев.
Пока его товарищи-лучники издевались над бегущими врагами, Григорий сбросил со стены башни веревку с завязанными узлами. Убедившись, что она крепко привязана к зубцу, перелез через край и быстро, узел за узлом, спустился в периболу. Он был первым, но остальные скоро последуют за ним с той же целью – пополнить колчаны, опустевшие за долгую атаку. Ласкарь протолкался через толпу мужчин, восхвалявших Господа, Деву и друг друга за свою победу, восхвалявших и себя за подвиги в сражении и смелость. За чудо выживания.
Григорий направился к палисаду, присел, когда подошел близко, хотя от вражеских линий сейчас долетали только случайные стрелы. Повсюду лежали и свисали тела, и прежде чем греки выгребут у них все ценное, Григорий хотел получить свою долю сокровищ. Турецкие стрелы или свои, безразлично – лишь бы у него было чем встретить тех, кто придет следом.
Он собирал урожай, иногда пользуясь ножом, чтобы вырезать глубоко засевший наконечник. Когда Григорий подошел к тому месту в палисаде, где не хватало бочки, он рискнул быстро выглянуть наружу, вниз, но не увидел там тела огромного турка. Возможно, его завалило другими телами – их было много. Однако Григорий чувствовал, что промахнулся, – по крайней мере не убил. Он видел, как великан падает, но и всё на этом. Он предпочел бы вернуть ту стрелу, чтобы в следующий раз получше позаботиться о своей цели.
Колчан был почти полон. Григорий присел у последнего тела, когда кто-то похлопал его по спине.
– Ты жив, рагузанец.
Он посмотрел вверх.
– Жив, сицилиец. И я – константинополец. Особенно сегодня.
– Слишком много слогов. Как в Гри-го-ри-е, – ухмыльнулся Энцо. – Я предпочитаю Зорана. – Он протянул руку, помог Григорию подняться. – Тебя зовет Командир.
Джустиниани стоял среди маленькой группы офицеров в глубине периболы, прямо у канавы, из которой добывали землю для вала. Канава была почти заполнена телами; их стаскивали отовсюду и кидали в нее, друзей и врагов, равных в смерти. Командир кивнул Григорию, собирался заговорить, но его отвлекло появление другого человека.
– Мы побеждаем? – крикнул император, проходя мимо склонявшихся людей и жестом предлагая им встать с колен.
– Ваше величество ранены?
Джустиниани шагнул ближе, чтобы посмотреть на запятнанный нагрудник, но Константин отмахнулся.