– Гульябани! – обозвал его Фарук именем чудовища. – Нам нужна твоя сила. Сломай эту…

Он умолк. Мунсиф, еще один солдат из их отряда, только что вошел в сломанную дверь. В каждой руке он держал по человеку – женщину, которая извивалась и стонала, и девочку, не старше пяти, которая смотрела на них огромными испуганными глазами.

– Это что? – спросил Фарук.

Вся работа остановилась, мужчины поднимали взгляды.

– Нашел их снаружи. – Мунсиф толкнул обеих вперед, они упали на колени. – Подумал, можно будет с ними развлечься… Ну, хотя бы с этой.

Он пнул женщину, та заскулила.

– Развлечься? – рассмеялся Фарук. – Клянусь бородой Пророка, неужели вам еще мало? С тех пор как мы прорвались в город, каждый из нас поимел пятерых таких. Ну, кроме этого великана – должно быть, бережет себя для любимых коз… – Он потер ухо. – Дураки, тут можно набрать золота. Потом вы сможете купить на него пятерых прекрасных рабов и трахать их каждую ночь до самого Рамазана.

– А я – нет, – захныкал Рашид. – У меня ни одной не было. Вы все были первыми, потому что я коротышка и получил рану за Аллаха. – Он вытянул обожженную руку. – А потом мы шли дальше, и я не получил своей доли. – Он шагнул вперед. – Я возьму ее.

– Погоди, – произнес другой мужчина, Абдул-Матин, отложил молоток, встал. – Я хочу ее.

– И я.

– И я.

Весь отряд побросал свои инструменты, встал. Фарук снова рассмеялся, пожал плечами.

– Ах, молодость! – сказал он. – Ладно, только побыстрее. Снаружи есть и другие ублюдки, которые завтра станут богачами, и я хочу быть одним из них.

Солдаты разом набросились на Афину. Она закричала, пыталась отбиваться, но ее скрутили и потащили по нефу к единственному уцелевшему предмету мебели – алтарю. Рашид шел за ними, продолжая скулить:

– Нет! Дайте мне! Я буду первым! Подержите ее для меня!

На него не обращали внимания, отпихивали. Он остановился, обернулся. Увидел.

– Я возьму эту, – он указал на Минерву.

– Ее? – переспросил Фарук, покачал головой. – Она еще ребенок, ты, животное. Слишком мала даже для рабыни. Нужно просто перерезать ее неверную глотку.

– Нет, – сказал Рашид, ковыляя к ней. – Или потом. Сначала я ее поимею.

Фарук поскреб бороду, потом пожал плечами.