– И все сбылось, верно? Но первым было то, что мои сандалии будут топтать пыль в старом дворце. И вот я здесь, топчу ее… – Он снова провел ногой по полу. – И что же с ней стало, с моей колдуньей?
Хамза пожал плечами:
– Командир
– Исчезла, а? Это кажется… подходящим. Что ж, не сомневаюсь, она еще появится. Смотри! – Мехмед поднял лампу чуть выше, сделал несколько шагов. – Ты видишь паутину? Помнишь, что сказал персидский поэт?
Он тихо произнес строки:
– Это прекрасные стихи, господин, – пробормотал Хамза.
– Прекрасные, да. Но о чем их красота? Женщины и мужчины, которых любили эти императоры. – Мехмед снова шаркнул ногой. – Тоже пыль. – Обернулся. – И мы будем пылью. Довольно скоро. Просто пылью.
– Это верно, господин. Наши тела. Но наши души… – Хамза улыбнулся. – Они будут в раю. Ибо Аллах, возлюбленный, будет нами доволен.
Мехмед уставился на него:
– Ты так думаешь?
– Я уверен, Фатих. После этой ночи? Когда обещание Пророка исполнено? Когда наисвятейшая церковь всего христианского мира обращена в мечеть? Разве мы не заслужили свое место там?
– Надеюсь, ты прав, друг мой. Вечность в раю. – Завоеватель кивнул. – Но здесь? Так мало времени, прежде чем мы присоединимся к этим Цезарям в пыли…
Он прошел еще несколько шагов, вытирая ногами пол, потом обернулся:
– Так что же мы станем делать с этим кратким промежутком, что лежит перед нами, Хамза-паша?
«Больше не бей, – подумал Хамза. – Паша. Мой отец, дубильщик, был бы… доволен».
Он подошел ближе и тоже воспользовался титулом:
– Чего вы желаете, султан Рума?
Так титуловали многих султанов. Но только стоящий сейчас перед ним имел на это право.
– Султан Рума? Я взял Рим Востока, это верно. Святая София стала Айя-София-