Хамза тоже улыбнулся.
– Конечно, господин. Я ваш слуга, как всегда. Воин, ваш и Аллаха, милостивого и милосердного. Мы пойдем и завоюем Рим. – Он не смог сдержать зевок и добавил: – Но нельзя ли заняться этим утром?
По дворцу цезарей раскатился смех, и они ушли – двое мужчин, которые подняли пыль императоров и порвали паутину на двери.
Эпилог Владение надежней добродетели
Эпилог
Владение надежней добродетели
Григорий дочитал, выпустил бумагу, и она свернулась в цилиндр. Он подумал, не поставить ли его рядом, на стену, где он сидел, но этим утром с моря дул ветер, легкий, но приятный в летнюю жару. Возможно, попозже он захочет перечитать его. Возможно, захочет она. И потому он бросил письмо за спину, на плитки пола, откуда оно безопасно скатится на террасу.
Несколько мгновений Григорий следил за ласточками – они взлетали, парили, падали вниз, – слушал их резкие крики, потом закрыл глаза, чувствуя на лице жар солнца. Если он просидит здесь подольше, придется сменить серебряный нос на старый, из слоновой кости. Ему не следовало сидеть; есть дела, которые нужно сделать сегодня. Но ветер был таким приятным, а городские рынки – жаркими и набитыми людьми. Нет. Он пересядет в тень и будет смотреть, как мимо плывут груженые суда. Попозже, когда пройдет самая сильная жара, он спустится к воде и поплавает… Ласкарь вздохнул, утвердившись в своем решении.
– Плохие новости? – спросила она, как всегда подойдя неслышно, обняла его.
– Можешь прочитать, если захочешь.
– Я предпочитаю, чтобы ты рассказал мне.
– Хорошо.
Он открыл глаза, прищурился на горизонт, паруса на нем. Там ветерок был ветром, гонящим суда на восток.
– Выпущен новый