Когда я закончил, воспользовался возможностью внимательно осмотреть легкие царя. Правое было здоровым и розовым, однако верх левого, пронзенного стрелой, сдулся, как пробитый пузырь. Его заполняли гнилая черная кровь и гной. Поразительно — старик прожил так долго со столь тяжелой раной в груди! Я чувствовал себя оправданным. Ни один врач не мог бы спасти его. Никаких ошибок в моем лечении не было.

Наконец, я приказал морякам принести остывшие кувшины с соляным раствором. Тан помог мне сложить тело фараона в позу зародыша, и в таком виде мы положили его в огромный кувшин из-под олив. Я позаботился о том, чтобы крепкий соляной раствор покрывал тело с головой. Каноп у нас не было, и мы разложили внутренности по винным кувшинам. Запечатали все кувшины смолой и воском и надежно закрепили их в прочном помещении под палубой, где царь хранил свои сокровища. Мне показалось, что фараон был бы доволен, что покоится в окружении золота и серебряных слитков.

Я сделал все, что было в моих силах, и помог госпоже сдержать клятву. В Фивах я смогу передать тело царя бальзамировщикам, если гиксосы не прибудут туда первыми и если город и его жители будет существовать к тому времени, когда мы туда приплывем.

КОГДА МЫ ПРИБЫЛИ к обнесенному стенами городу Асют, стало ясно, что гиксосы оставили небольшой отряд для осады, а остальное их войско двинулось на юг. Хотя под стенами города стояло менее сотни колесниц, гиксосы были слишком сильны, и мы не могли победить их с нашим обескровленным войском.

Главной задачей Тана было спасти Ремрема и его пять тысяч воинов, укрывшихся за городскими стенами, а затем отправиться вверх по реке, чтобы соединиться с вельможей Нембетом и его тридцатитысячным подкреплением. Мы встали на якорь у стрежня реки, в полной безопасности. Здесь нам не грозило нападение смертоносных колесниц, и Тан флажками известил Ремрема о своих намерениях.

За несколько лет до этого я помог Тану разработать систему знаков с двумя разноцветными флажками, с их помощью можно было передать сообщение любому человеку, находящемуся в пределах видимости, скажем, с одного конца долины на другой, с одного холма на соседний или с городских стен на реку.

Теперь флажками Тан предупредил Ремрема, чтобы тот был готов этой ночью. Затем под прикрытием темноты двадцать наших ладей поспешили к пологому берегу возле городских стен. В тот же самый момент Ремрем распахнул боковые ворота и во главе своего отряда пробился через заставы гиксосов.

Ремрем со своими людьми был в полной безопасности на борту наших судов прежде, чем враги успели запрячь лошадей.