— Имени Риверы он не знал. Также не знал, как тот нашел его музей. Мексиканец со своей шайкой нарисовались пять лет назад — расспрашивали о Блэйлоке, о «Шенандоа»… Ривера Мортону не слишком понравился, но отказаться от сотрудничества танзаниец побоялся, заподозрив, что церемониться с ним не будут. Ночью он перенес самые ценные материалы из хранилища домой — а следующим утром обнаружил, что музей перевернули вверх дном. Спустя несколько часов явился Ривера, любезный до невозможности. За ночь Мортон собрал кое-какие бумаги: страницы из журнала, оригинал рукописи-биографии, несколько рисунков, карты…

— Карту Мадагаскара Моро, — усмехнулась Реми.

— Именно. Однако Мортон заметил на карте крошечные надписи, оторвал их, а Ривере отдал большой кусок. Мексиканец вроде бы остался доволен, ушел. Но Мортон, парень умный, нутром чувствовал, что дело не закончено, поэтому вынес из дома все документы по Блэйлоку и перепрятал в другое место.

— А ночью в дом вломились грабители, — предположил Сэм.

— Они самые. Да только Мортон домой не возвращался, провел ночь с друзьями. Уловка сработала. Ривера больше не появлялся.

— И вот через пять лет объявляемся мы — с теми же вопросами.

— Почему он не провел нас, как Риверу?

— Говорит, вы ему понравились. Кроме того, он мечтал уйти на покой, заняться внуками. А когда вы предложили шестьдесят тысяч вместо двадцати, решил отдать все, ничего не утаивая.

— Выходит, мы не знаем того, что знает Ривера? — нахмурилась Реми.

— Выходит, нет, — отозвался муж. — По дурацкой случайности Мортон продал ему достаточно: Ривера нашел зацепки и даже продвинулся в расследовании, но вот закончить его не сумел — информации не хватило. Зато теперь, когда появились мы, у Гарсы есть все шансы распутать дело. Нужно держать ухо востро. Они наверняка объявятся. А может, уже…

— Итак, переходим к следующему пункту, — деловито сказала Сельма. — Мы расшифровали все письма Блэйлока к Констанс. Угадайте, каким числом датировано последнее!

— Понятия не имеем, — ответил Сэм.

— Ну хотя бы год?

— Сельма… — выразительно произнес он.

— Тысяча восемьсот восемьдесят третий год.

— Значит, он гонялся за сокровищем одиннадцать лет! — ахнула Реми. — О господи!

— А как насчет писем за этот период? — спросил Фарго.

— Не густо. Несколько Блэйлок отправил через год после захвата «Шенандоа-два», да и в тех рассказывал в основном о путешествии. Неустрашимый искатель приключений — что с него взять? — извиняюще хмыкнула Сельма. — Те же байки, что и в биографии Мортона. Прикрытие, словом. В одном закодированном послании он делится с Констанс подозрением, что контора Дадли прознала об обмане с «Шенандоа-два» и теперь бывшие коллеги его преследуют.