Сбитый с толку этим коварным выпадом, Леруа долго смотрел на него, потом опустил взгляд и завертел в руках трость.

– Давай, приятель, – сказал ему Шон. – Довольно этих глупостей. У нас с тобой впереди много работы.

– У нас с тобой? – подозрительно переспросил Леруа.

– Да.

И Леруа рассмеялся – неожиданно, хрипло.

– Ты хитрый керел! – ревел он. – Мне нужно подумать над твоими словами. – Он встал и как будто подрос. Смех изменил его измученные черты, нос сморщился. – Хорошо подумать. – Он снова протянул руку, и Шон пожал ее. – Я приду еще, и мы поговорим.

Он резко повернулся и пошел по палате, громко стуча тростью.

Ян Паулюс сдержал слово. Он приходил к Шону ежедневно, проводил с ним час или около того, и они разговаривали. Через два дня после капитуляции буров он привел с собой еще одного человека.

Ян Паулюс был выше его на четыре дюйма, но этот посетитель, хотя и хрупкого сложения, производил внушительное впечатление.

– Шон, это Ян Кристиан Ниманд.

– Вероятно, мне повезло, что мы раньше не встречались, полковник Кортни. – Ниманд говорил высоким, резким и властным голосом. Он учился в Оксфорде и потому прекрасно говорил по-английски. – Что скажешь, Ou baas[26]?

Должно быть, это обращение было какой-то их шуткой, потому что Леруа рассмеялся.

– Очень повезло. Иначе и тебе пришлось бы ходить с тростью.

Шон с интересом разглядывал Ниманда. Трудные годы войны закалили его, и он держится как солдат, но над светлым клинышком бороды – лицо ученого. Кожа молодая, почти девичья, зато глаза проницательные, голубые и безжалостные, как сталь толедского клинка.

Той же гибкостью обладал его ум, и вскоре Шону пришлось напрягать все силы, чтобы ответить на вопросы Ниманда.

Было ясно, что его подвергают испытанию. Спустя час он решил, что прошел проверку.

– И каковы теперь ваши планы?

– Надо вернуться домой, – ответил Шон. – Возможно, я скоро женюсь.

– Желаю счастья.