Они обменялись еще десятком ударов, не коснувшись друг друга, потом Кадему повезло и он рассек Котсу бедро, но только кожу. Из-за обилия крови рана казалась, хотя и не была, тяжелой. Тем не менее Котс впервые отступил, и у него заныла правая рука. Вот когда он пожалел о потраченном зря пистолетном выстреле. Кадем улыбался тонкогубой змеиной улыбкой, и вдруг, как и ожидал Котс, в его левой руке появился кривой кинжал.

Кадем начал быстро наступать, выставив вперед правую ногу, его клинок превратился в ослепительный солнечный луч, и Котс отступал перед ним. Попав каблуком в ямку, он едва не упал, но сохранил равновесие и отпрыгнул в сторону так резко, что заболела спина. Кадем подбирался к нему слева. Он точно предвидел действия Котса. Левая сторона была у него слабей. Кадем не знал, что много лет назад во время боя под Яффной Котсу в левую ногу попала пуля. Нога заболела, и он начал дышать тяжелее. Кадем непреклонно и безжалостно теснил его.

К этому времени Котс менее уверенно держал саблю, он перестал нападать прямо и снизил напор. Он слышал собственное свистящее дыхание. И знал, что долго не выдержит. Пот жег глаза, и лицо Кадема начало расплываться.

Неожиданно Кадем отступил и опустил саблю. Он смотрел за плечо Котса. Это могла быть ловушка, и Котс не стал на нее реагировать. Он смотрел на кинжал в левой руке Кадема, стараясь собраться с силами.

И тут услышал за собой стук копыт. Медленно повернулся и увидел Удемана и Рихтера, верхом и в полном вооружении. Их привел Ксиа. Кадем выронил кинжал и саблю, но продолжал стоять, высоко подняв голову и расправив плечи.

– Убить эту свинью, капитан? – спросил Удеман, подъезжая. Карабин он держал на седле перед собой. Котс едва не отдал приказ. Он был потрясен и рассержен. Он понимал, как близко был к смерти, к тому же Кадем назвал Неллу шлюхой. Это, конечно, правда, но смерть ждала всякого, кто так говорил в присутствии Котса. Но капитан сдержался. Этот человек говорил о Доброй Надежде. От него можно кое-что узнать, а позже Котс убьет его своими руками. Это даст ему больше удовольствия, чем если он прикажет сделать это Удеману.

– Я хочу его допросить. Привяжи его за своей лошадью.

До лагеря было почти две лиги. Кадему связали руки и привязали другой конец веревки к кольцу на седле Удемана. Удеман вел Кадема быстрым шагом. Когда пленник падал, он рывком поднимал его, но каждый раз, падая на жесткую землю, Кадем сдирал кожу на коленях и локтях. И когда Удеман втащил его в лагерь, он был покрыт смесью грязи, крови и пота.

Котс спешился и пошел осматривать остальных пленных арабов, захваченных Удеманом.