– Проще поделить славу. – Капитан обернулась ко мне. – Значит, человек еще не все рассказал?

– Я обещала дать ему еды, – сказала я. – Полагаю, он и сам не прочь поговорить, надо только его подтолкнуть, а не подвергать новым страданиям.

Капитан задумалась.

– Возможно, ты права. Убьешь его чуть позже.

Я поспешила обратно к мачте.

– Вирсавия влюбилась! – принялась дразнить меня Трежер, когда я проплывала мимо.

– В человека?! – возмущенно-смущенно захихикала Виллем. – Разве это возможно – даже технически?

Пусть себе забавляются, решила я и поплыла дальше, хотя кожа моя, омываемая прохладной водой, нестерпимо горела.

21

21

В ту ночь я впервые стояла на часах; над моей головой темнело небо, а внизу – Бездна, освещаемая лишь едва различимой, постоянно движущейся луной, что создает приливы и отливы. Представители моего рода нечасто погружаются в глубокий сон (тогда мы замираем в вертикальном положении и собираемся в круг, словно перед молитвой, но длится такой сон считаные минуты). Обычно мы лишь дремлем (как капитан, Трежер, Виллем и матросы в ту ночь), парим на самой границе бодрствования.

Наконец поев, уснул и Деметрий.

– Мы не едим сырую рыбу, – сказал он мне перед этим, когда я пригнала к мачте несколько рыбешек и развязала ему руки.

– Вашему огню не место в океане. Не хочешь – не ешь, мне все равно.

Он поднял голову.

– Тогда зачем ты их принесла?

Я не нашлась с ответом.

Теперь же я плыла впереди всех, почти касаясь кончиком хвоста могучего лба нашего капитана. Конечно, силы моей спутной струи не хватало, чтобы увлечь за собой столь огромного кита: слишком велика была разница в размерах. Однако капитан чувствовала едва заметное сопротивление воды, и это помогало ей следовать за мной даже во сне. Остальные ученицы и матросы, в свою очередь, следовали за ней – силы ее спутной струи хватало на всех.