Я медленно подплыла к малышке и коснулась ее лбом. Исторгла гулкий вой, скорбный плач по мертвой девочке, по ее истребленному стаду, по себе и по всем жертвам этой вечной войны. Китовая речь разносится на многие мили, она протяжна и длинна, и нет ей равных по силе скорби – ни в нашей вселенной, ни в любой другой.

Оставив девочке морскую звезду (пусть заберет ее с собой на тот свет, куда рано или поздно попадем мы все), я обернулась, но не смогла разглядеть в кровавой хмари даже своего корабля и того, кто был привязан к мачте, кто дышал воздухом из кислородного пузыря. Какая ирония: пузырь мог бы спасти это дитя, а теперь уберегал от смерти другую жизнь.

(Я не хотел быть охотником.)

«Да, но ты им стал, – подумала я, – и теперь ты приведешь нас к Тоби Вику, кем бы он ни был, сколько бы человек ни крылось за этим именем, ставшим легендой».

И вы все погибнете.

К ребенку подплыла акула. Одним ударом хвоста я переломила ей хребет и оставила ее умирать в глубоком, одиноком забытьи.

23

23

– Но как?! – вновь и вновь вопрошала я, даже не пытаясь скрыть свою ярость. Всем нам не давала покоя кровавая бойня, которую мы увидели минувшей ночью.

– Есть только один ответ, и я его уже дал! – взмолился Деметрий. – О Тоби Вике ходят легенды, люди верят, что он – дьявол. Когда вы его найдете, он уничтожит и вас.

– Да. И нет. Мы действительно его найдем. Но у него нет ни единого шанса.

– Неужели вы не понимаете, что это ловушка? Он нарочно бросает вызов китам и ждет, когда самые смелые его примут. Он этого хочет. И победа будет за ним.

– Может, ты этого и хочешь, но победы ему не видать.

– С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛА, ЧТО Я ТАК ХОЧУ?!