Погоня за добычей

Обстановка накалялась. Лайя отчаянно тянула время, надеясь на чудо. В глубине души она лелеяла несбыточную надежду, что Марти вот-вот вернется. Как потерянная, она бродила по роскошным покоям особняка, раздумывая, как связаться с Омаром, которого она один раз видела и знала, где его найти. При любой возможности она пробиралась к лестнице в подвал, но вход неизменно охранял стражник.

Вскоре после обеда она услышала стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел Бернат Монкузи. Лежащая на кровати Лайя тут же вскочила. Старик уселся на стул и предложил ей сделать то же самое, но Лайя осталась на ногах.

— Печально, что ты не хочешь обедать и ужинать вместе со мной, — произнес он. — Это, в конце концов, невежливо, но не это главное. Меня беспокоит другое: как докладывает твоя дуэнья, еда, которую она тебе приносит, остается нетронутой.

— У меня нет аппетита, — пролепетала Лайя, стараясь не смотреть в лицо отчиму.

— Очень жаль, потому что я приказал давать твоей рабыне — которая, кстати, когда я видел ее в последний раз, выглядела весьма неважно — столько же еды, сколько съешь ты. Разумеется, блюда будут другими. Но если ты решила отказаться от еды, ей тоже придется поголодать.

Лайя почувствовала, как ее сотрясает рвущийся изнутри гнев.

— Вы никогда мне не нравились, — выдохнула она. — До сих пор не понимаю, как моя мать могла выйти за вас замуж. И все-таки у меня просто в голове не укладывается, что вы способны на подобные мерзости.

— Я забочусь о тебе, милая. По просьбе твоей матери. Мне пришлось найти средства, чтобы заставить тебя есть. Я не хочу, чтобы розы на этих щечках поблекли. Садовник обязан заботиться о розах в своем саду, а я не знаю, как еще я мог бы тебя убедить.

— Что мне сделать, чтобы вы пощадили Аишу?

— Если ты собственноручно напишешь письмо под мою диктовку, и скажешь, как передать его твоему воздыхателю, возможно, я ее и пощажу.

Лайя молча уселась за стол, в готовностия написать все, что продиктует ей этот сластолюбец. У нее уже не было времени раздумывать о последствиях, нужно было спасать Аишу. Взяв в руку перо, она тихо спросила:

— На пергаменте или на телячьей коже?

Бернат, которого приятно удивила такая покорность девушки, постарался ответить как можно дружелюбнее:

— Как ты всегда ему писала. Твой воздыхатель не должен ничего заподозрить.

Эти слова Берната заронили в голову Лайи спасительную идею. В письмах к Марти она всегда пользовалась зелеными чернилами, ставила на полях небольшой крестик и сбрызгивала письмо розовой водой. На этот раз она решила этого не делать, в надежде, что Марти заметит и поймет, что дело нечисто. Она развернула свиток папируса, открыла чернильницу с черными чернилами, окунула в них гусиное перо и подняла взгляд на старика, ожидая, когда он начнет диктовать.