Дельфин повернулся к ней и посмотрел на нее таким взглядом, какого она прежде никогда не замечала.

— Что случилось? — спросила она. — Может быть, я чем-то тебя обидела, сама того не заметив?

Услышав эти слова, карлик очнулся от своих мыслей.

— Как вы можете так говорить? — возмутился он. — Вы моя госпожа, я всем вам обязан.

— В таком случае, что тебя мучает? Что так смущает твой ум, что ты, вместо того, чтобы развлекать приятной беседой, вгоняешь меня в тоску?

— Не знаю, стоит ли говорить... госпожа.

Альмодис, нахмурившись, отодвинула в сторону пяльцы.

— Да что с тобой? Раньше ты ничего от меня не скрывал.

— Не утруждайте себя заботами о разных пустяках.

— О пустяках? Мне интересно всё, что касается тебя.

— Всё дело в том, что это касается вас.

— Тогда я тем более должна знать. Говори сейчас же: что случилось? Мне бы не хотелось прибегать к крайним мерам, они мне отвратительны.

— Сеньора, ничего особенного не случилось, вот только два дня назад у меня было видение.

Графиня долго медлила, прежде чем ответить — сама не зная, почему.

— И что за видение? — спросила она наконец.

— Сеньора, не заставляйте меня об этом рассказывать, — взмолился карлик. — Это, вне всяких сомнений, был горячечный бред. Я старею.

Брови Альмодис сошлись у переносицы, предвещая близкую бурю, а губы исказились в гримасе, которую Дельфин прекрасно знал, и ничего хорошего она не предвещала.

— Мне бы не хотелось применять силу, но ты сам меня вынуждаешь. Помнишь тот хлыст, которым мне порой приходится охаживать любимую Красотку, когда она не желает прыгать? Так что не зли меня, я тебя умоляю.

Карлик беспокойно заерзал.

— Я не хотел говорить вам, сеньора, но я думаю, вы должны это знать.