Учитывая важность для города еврейской общиной, моей особой милостью предоставляю ей отсрочку для выплаты долга и процентов сроком на десять лет. При этом строжайше запрещаю любое нападение на жителей Каля или их имущество. Каждый, кто посмеет ослушаться, будет приговорен к пятидесяти ударам палок на площади.

Гражданин Барселоны Барух Бенвенист будет повешен на пеньковой веревке, пока не испустит дух. Виселица будет установлена напротив ворот Регомир. Казнь состоится десятого декабря 1058 года, после полудня.

Подписано:

Рамон Беренгер, граф Барселонский

Когда Марти услышал о приговоре, он оцепенел. Руфь заперлась в своей комнате, безутешно рыдая, а Марти бросился в дом Бенвениста, где уже вовсю обсуждали ужасную новость. Обитатели дома складывали в корзины одежду и личные вещи — единственное, что им было позволено взять. Ривка лежала в постели, а Эстер сновала из комнаты в комнату, наблюдая за погрузкой вещей. Слуги молча входили и выходили; в доме дежурили стражники, следившие, чтобы никто не вошёл в кабинет менялы и ничего оттуда не вынес. Башева подошла к нему и шепотом спросила о сестре.

— Успокойтесь, доверьтесь мне, — мягко произнёс Марти. — Завтра я постараюсь увидеться с вашим отцом и сделаю все, о чем он меня попросит; скажите вашей матушке, чтобы она не беспокоилась на этот счёт.

В эту минуту к Марти подошел раввин Меламед и сказал, что хотел бы поговорить с ним. Они отправились под каштан, видевший за свою долгую жизнь столько счастливых минут.

— Ну что ж, друг мой, — заговорил свекор Башевы, — надеюсь, вы понимаете, что из-за возложенной на меня миссия я чувствую себя не в своей тарелке. Тем не менее, меня обязывает к этому долг раввина и отца Ишаи, и я должен исполнить его с величайшей деликатностью.