Узнав, что Монтескью ждет его, кавалер быстро вскочил с постели, чем сильно озадачил Лебика.

– Ого, – сказал он, – как вы прытки сегодня! Так вы больше не чувствуете головокружений и слабости?

– Конечно, вчерашнее вино придает мне бодрости. Да вот, посмотри сначала: я дойду до своего кресла без твоей помощи… Уф! Вот и добрел.

Притворяясь смертельно уставшим, Ивон живо прибавил:

– Сбегай же за кузеном.

Лебик направился к двери.

– Да, кстати, – остановил его кавалер, – как поживает госпожа Сюрко?

– Она еще не проснулась. Она в своей комнате.

– Как ты думаешь, любезный, твоя хозяйка удивилась вчера моей невежливости? Я так внезапно почувствовал сонливость, что даже не могу припомнить, что я делал… я, вероятно, разделся и лег при ней?

– Да нет, ее тут не было. Ей не менее вас хотелось спать, я сам видел: она просто на ходу дремала, отправляясь к себе в комнату! Можно было принять ее за лунатика.

– Так ты думаешь, что я ничего не сделал неприличного?

– Нет, наверняка говорю вам. Проводив вашего братца, я возвращался к себе и тут-то повстречался с госпожой, которая шла в спальню. Проходя мимо вашей двери, я отворил ее, чтоб пожелать вам спокойной ночи, и увидел вас в кресле.

– Не раздетым?

– Совсем нет. Вы разве не помните, что я предложил вам свои услуги, а вы отказались?

– Что за нелепость это пьянство! Положительно ничего уж не помню, – сказал Ивон с простодушным удивлением, вызвавшим улыбку на лице гиганта.

– Ну, вы довольно узнали о своем поведении перед хозяйкой. Теперь я пришлю к вам вашего кузена.

Минуту спустя аббат, все еще в костюме бретонца, входил к Ивону. Монтескью спал едва ли два часа после ночи, проведенной во Фраскати, где Фуше почти уже продался ему. Воодушевленный непременно найти сокровища Дюбарри, необходимые для его планов, он поспешно явился к Бералеку.

Ивон рассказал ему о событиях прошлой ночи.

– Так загадочные посетители ограничились тем, что показали кому-то ваши головы на одной подушке?

– Да, этим и покончили.