Они высадили его на берег в Реннесёе на рассвете следующего дня, когда солнце, словно кровь из раны, пролило свой красный свет на Бокнафьорден. Там ему предстояло побывать на рынке и узнать последние новости о погоне ярла Рандвера за Сигурдом и о том, что люди думают о конунге в Авальдснесе. Он будет заискивать перед важными людьми, возможно, примет приглашение в дом какого-нибудь ярла, станет задавать вопросы о том, как люди относятся к предательству вероломного конунга Горма. Он оценит этих людей и их амбиции, и когда наступит подходящий момент – или если у него появится возможность самому создать такую ситуацию, – заговорит о Сигурде и причиненных ему несправедливых обидах, и о его намерении отомстить.

Из Реннесёя Хагал отправится в Мекьярвик, Йэрен и Саннес, или еще дальше на юг или восток, в Ругаланн, навещая старых друзей и тех, с кем он делил кров. И, хотя Сигурд знал, что едва ли ярл или какой-то богатый человек рискнет своим положением, чтобы заключить союз с мечтающим о мести молодым сыном убитого ярла, не успевшим составить себе репутацию, за этим могло стоять нечто большее. Ведь многие из них будут приглашены в Хиндеру на Хауст Блот и пир по поводу свадьбы сына ярла, и, когда они впервые увидят Сигурда, он хотел, чтобы им было известно, кто он такой и зачем пришел. Возможно, некоторым придется делать выбор.

– Так что тебе о нем известно? – спросил Бьорн, держась за мачту и разворачиваясь лицом к Сигурду.

Юноше потребовалось несколько мгновений, чтобы вынырнуть из тумана своих мыслей, но тут он сообразил, что Бьорн спрашивает о ярле Хаконе Брандинги, что значило «поджигатель», – ведь именно из-за него они сейчас плыли на север.

– Мне лишь известно, что он получил свое прозвище потому, что сжег больше домов, чем любой другой ярл, – сказал Сигурд, размышляя о том, сколько было таких домов на самом деле. – Но встречался с ним Улаф, – добавил он, кивнув на старого воина.

– Да, вот только я в то время был младенцем, – сказал Улаф с кормы, где стоял за рулем, чтобы дать отдохнуть старым глазам Солмунда.

Им повезло, что у них появился Карстен. Но теперь, когда на борту «Морской свиньи» находилось шестнадцать человек, не говоря уже о военном снаряжении, здесь стало тесно. И даже после того, как в трюме пришлось освободить место для ночлега, Сигурд понимал, что в самое ближайшее время ему потребуется новый корабль.

– Однако Сигурд был прав, когда говорил о его славе поджигателя, – продолжал Улаф, кивая Солмунду, который вернулся, чтобы занять свое место у руля – он не любил уступать его кому бы то ни было. – Об одном доме, принадлежавшем ярлу из Квиннхерада, рассказывал любой скальд, когда мы были безбородыми мальчишками, – добавил Улаф, не сводивший глаз с неба и моря.