– Больше, Тимон. Погибли и вспомогательные войска. Шестьдесят тысяч человек! – Хай провел рукой по ящику, сметая фишки римских легионов. – Мы выигрывали битвы, Тимон, но они выигрывали войны. Три войны. Три кровавые войны, которые уничтожили нас… – Хай замолк. Голос его звучал сдавленно. Он быстро отвернулся и прошел к кувшину с водой. Тимон заторопился к нему и держал кувшин, пока Хай мыл руки и причесывал бороду. – Этим кончается наше изучение кампаний Ганнибала, Тимон. Я приберегал Канны напоследок.

– Кого будем изучать дальше, высокорожденный?

– Того, кого сам Ганнибал считал искуснейшим полководцем в истории.

– Кто же это?

– Александр Третий, – ответил Хай, – царь Македонский. Тот, кто уничтожил Персидскую империю, кого Дельфийский оракул провозгласил непобедимым, а люди назвали Великим.

Тимон подал Хаю плащ, и жрец застегнул пряжку, выходя из храмовой школы через маленькую калитку во внутренней стене. Тимон шел в шаге позади, одетый в короткую голубую одежду домочадцев Хая, с легкой золотой цепью, кинжалом и кошельком на поясе – знаком высокого доверия к рабу. Он шел слева от хозяина, чтобы не мешать его правой руке; свою руку он держал на рукояти кинжала.

– Высокорожденный, то, как Ганнибал окружил Варрона…

– Да? – подбодрил его Хай.

– Разве нельзя было укрепить центр и наступать флангами?

Хай объяснил, и они пустились в обсуждение боевой тактики и стратегии, продолжавшееся пока они не оказались за главными воротами территории храма. Там беседовать стала невозможно: странную пару сразу заметили. Гигантский черный раб и его маленький, похожий на гнома хозяин. Хая приветствовали, пытались притронуться к нему, послушать, о чем он говорит, а то и получить монету из кошелька на поясе Тимона.

Хаю популярность нравилась. Протискиваясь сквозь толпу, он улыбался и шутил. Победоносный полководец – после похода за рабами было еще две кампании, почитаемый жрец, известный остроумец и певец, богатый филантроп (состояние Хая за последние два года значительно увеличилось), он повсюду становился объектом угодничества и лести.

Они пересекли рынок с его зрелищами, звуками и запахами – пряностей и открытых сточных канав. В одном месте продавали девушку-рабыню смешанной с юе крови, торговец заметил в толпе Хая и обратился к нему:

– Мой господин, произведение искусства для тебя. Статуя из желтой слоновой кости, – и он распахнул плащ девушки, обнажив ее тело.

Хай рассмеялся и махнул рукой в знак отказа. Они прошли вдоль каменного причала, где рядами, почти касаясь друг друга, стояли корабли: трюмы открыты, грузчики снуют, разгружая и нагружая товары. Из таверн и винных лавок, окружающих причал, пахло кислым вином и долетали взрывы пьяного смеха. Из узких проходов между магазинами манили клиентов проститутки. Тусклое освещение бледнило их накрашенные охрой щеки и губы – Хай подивился, что за удовольствие находят мужчины в обществе этих женщин.