Сверху над балконом был еще один этаж, а дальше – черепичная крыша инсулы. С мятущимся сердцем и мыслями Катон понесся обратно к двери, что вызвало новый всплеск мольбы у женщины. Выскочив из дома на улицу, он громогласно подозвал к себе Петиллия и Порцинона.

– Петиллий, сейчас ведешь своих людей вон туда по проулку, и на первом же повороте движетесь параллельно Фламиниевой дороге. Жми вперед и попробуй сомкнуться с ребятами из Третьей когорты. Встретишь кого-нибудь из легионеров – руби нещадно. А тебе, Порцинон, надо со своими парнями влезть на крыши инсул по обе стороны от дороги. Срывайте там черепицу, балки, все что попадет, и сбрасывайте на врага. Пусть те ублюдки погибнут под этой лавиной. Всё, отправляйтесь!

Центурионы отсалютовали и побежали по своим подразделениям; через пару минут их центурии тяжеловатой трусцой уже выбегали с главной улицы. По возвращении к Макрону Катон заметил, что его центурия под натиском отступила на несколько шагов. Сам ветеран, тяжело переводя дух, плюнул кровавым плевком.

– Одолевать нас начинают, – досадливо буркнул он.

– Надо еще немного продержаться, – сказал Катон, указывая на линию придорожных крыш. – Нашим гостям готовится каверзный сюрприз.

– Это какой еще?

– А вот увидишь. Главное сейчас не отступать… – Катон поднес ко рту ладони, набрал воздуха и прокричал: – Стоим, Вторая когорта! Стоим твердо! Не отступаем ни на дюйм! Рим за преторианцами!

– Подналяг! – в такт ему взревел Макрон. – Наддай, язви их в дышло!

Уже изрядно уставшие преторианцы, поднатужась, налегли на щиты и возобновили натиск. Легионеры поддались, но не более чем на шаг, а потом снова стали давить вперед. В этом испытании сил почти не оставалось места для взмаха мечом, и лишь изредка удавалось ткнуть клинком в зазор между скрежещущими друг о друга щитами. Шаг за отвоеванным шагом, легионеры вновь начинали теснить преторианцев. Было ясно, что если гвардейцев удастся сломить, то Фламиниевы ворота неминуемо вновь раскроют свои створки, пропуская внутрь основную часть Шестого легиона. Катон огляделся и, подхватив щит кого-то из павших, повелительно глянул на Макрона и императорского штандартоносца.

– За мной!

Он первым начал протискиваться в передние ряды когорты и, держа воздетый меч, ткнул им через плечо впередистоящего; острие соскользнуло по шлему легионера, скрытого за выпуклым двереобразным щитом. Катон встал на цыпочки, выбрал угол и снова ткнул, на этот раз попав в открытый пятачок над ухом. Чувствовалось, как острие втыкается в плоть и кость; легионер отпрянул назад, но сзади напирали, и движения не получилось. Из раны хлестанула кровь, а Катон резко отдернул руку, пока она сама не стала добычей легионерских мечей, и вжался спиной меж двух преторианцев, отыграв таким образом полшага. Со всех сторон доносилось натужное сопенье и кряхт впритирку напирающих друг на друга людей. Улучив момент для вдоха, Катон крикнул: