— Ну как вы не понимаете? — доброжелательно пояснила та. — Мне надо было как-то привезти вас сюда. Так бы вы не поехали.

— А зачем меня нужно было сюда привозить? — выдавила из себя Мелитриса.

— Вот ведь любопытство гложет, — фыркнула Фаина. — У меня нет таких прав, чтоб вам все объяснить.

— У кого есть такие права? — Мелитриса говорила как заторможенная, она все еще не постигла сущности происшедшего, сидящая в ней отрава мутила разум.

— Завтра и узнаете, — ласково сказала Фаина, обнимая Мелитрису за талию. — Теперь почивать… Устин, разбери постелю…

Пока они поднимались на второй этаж, Устин дважды слетал вверх-вниз, а когда Мелитриса вернулась в комнату, большая кровать в углу была застелена простынями, подушки взбиты. Мелитриса совершенно успокоилась. Если князь Никита благополучно здравствовал в своем дому, то любые неприятности для нее потеряли остроту и привкус беды. Зачем-то ее привезли в темный особняк… Фаина говорит, что завтра все разъяснится.

Мелитриса села на кровать, один сапожок упал на пол, за ним второй. Появилась Фаина с чем-то воздушным, легким, с розовыми цветочками у ворота.

— Это вам тюника ночная… — Фаина опять широко зевнула. — Спать будете словно сильфида — в цветах.

— Не уверена, — буркнула Мелитриса, переодеваясь.

Дверь за Фаиной закрылась. Мелитриса откинулась на подушки и рассмеялась. Какая чушь, какая нелепица! Ведь и ежу ясно — ее похитили. И каким глупым способом! Она закрыла глаза, перекрестилась. «Может быть, любовник какой-нибудь объявился? — подумала она лениво. — Любовник инкогнито… Воспылал страстью, совладать с собой не в силах. Но этого не может быть… Я не красавица, это во-первых. А во-вторых, любовника я зарежу…»

Она прочитала молитву и спокойно заснула.

Проснулась она с первым лучом солнца и долго лежала на боку, с удивлением скользя взглядом по оштукатуренным, в трещинах стенам, по крытому стертым войлоком полу, по мебелям: простому дубовому столу и плетеному стулу с дырявым сиденьем. Светелка была бедна и убога, зато за решеткой окна роскошествовала природа. Дом, наверное чья-то заброшенная мыза, стоял в глубине могучего бора, только небольшая часть отвоеванной у леса земли была засажена плодовыми деревьями. Сейчас все яблони, сливы, цветники и огороды опушил иней. От утреннего света он казался розовым, искрился и вспыхивал, пуская солнечных зайчиков.

Мелитриса оделась и, держа сапожки в руках, чтоб не будить обитателей дома, осторожно вышла на лестницу. Помнится, ее совсем не удивило, что дверь в ее покои была не заперта, в первый день ее заточения она вообще внимания не обращала на такие мелочи. Зато входная дверь была заперта, ключа в замочной скважине не было, и это ее разозлило. Все окна первого этажа были закрыты ставнями, сквозь щели в них сочился утренний свет. Как показал обход, дом был очень мал. Внизу располагались две горницы, в одной из них кто-то спал, и кухня с холодным очагом, печью и полками с посудой, оловянной и глиняной. Была еще одна дверь — закрытая, наверное в кладовку или в другое подсобное помещение. На втором этаже находилась только та светелка, в которой она ночевала, хода на чердак она нигде не обнаружила, видно, лестница туда шла снаружи дома.