Иегуда соорудил петлю, затянул ее на шее мертвеца (губы Иегуды в этот момент читали молитву, сердце колотилось в груди), проверил, крепко ли привязан к стволу второй конец веревки. Потом он сосчитал шаги до провала. Расчет казался верным. Он с усилием поднял труп и быстро, почти бегом, потащил его к краю обрыва. Шесть с половиной шагов в обнимку с источающей гнилостный смрад плотью стоили Иегуде нечеловеческого напряжения. Добравшись до края, он с отвращением оттолкнул от себя труп и тот исчез из виду, полетев вниз. До камней было более полусотни локтей, веревка же, которой был привязан за шею покойник, едва достигала десяти.
Ветка багряника прогнулась, хрустнула, но не сломалась. Иегуда глянул с обрыва вниз — тело плясало и раскачивалось, шея покойника явно была сломана, значит, завтра-послезавтра плоть расползется от жары и туловище с головой полетят на камни отдельно друг от друга. Труп будет невозможно опознать…
Иегуда, несмотря на всю тягостность момента, усмехнулся.
Невозможно опознать — это не помеха тому, кто труп обязательно опознает. Вернее, пустит слух, кто и почему повесился на недавно зацветшей ветке багряника. Люди редко верят правде, но очень доверяют слухам.
Это я только что умер, подумал Иегуда. Это я болтаюсь там с разорванным хребтом. Меня найдут с разъятым от удара о скалы чревом. А человек, который сейчас уйдет отсюда — вовсе не я. Надо придумать ему имя. Родителей. Судьбу. Ведь ему придется с кем-то говорить, рассказывать кое-что о прошлом, делиться планами…
Интересно, каким он будет, этот человек?
Он еще раз посмотрел на мертвого Иегуду и принялся спускаться вниз, к дороге.
Имени у него пока не было, но он уже думал, как назовется. Это было словно при рождении — новое имя, новая жизнь, новые города… Луна светила ярко, воздух холодил кожу, в Гефсимании уже вовсю заливались соловьи, и песнь их была по душе Человеку Без Имени.
Как и было договорено заранее, Иосиф га-Рамоти ждал его возле своей семейной гробницы.
Глава 10
Глава 10
— Долгий день, — сказал га-Рамоти сдавленным голосом. — Ты выглядишь, как настоящий прокаженный…
Он сидел на камне неподалеку от своего склепа и пил вино из меха.
— Праздничное вино, — отметил Иосиф, отхлебывая. Его дорогая бело-голубая одежда была грязной и все еще влажной, на груди виднелись винные пятна, похожие на брызги крови. Рукав одеяния был запачкан кровью настоящей, и Иегуда знал, чья это кровь. — Сегодня праздник, Иегуда. Помнишь? Сегодня начинается Песах. Выпьешь?