— Нет, сэр.

Часы показывали шесть с половиной минут после полуночи.

— Осталось тысяча четыреста пятьдесят ярдов, сэр.

— Хорошо. — И, нетерпеливо взмахнув рукой, Шэдде выкрикнул: — Проснитесь, Килли! Следите за мной. На все остальное плюньте!

— Есть, сэр!

— Сообщите в боевую рубку и посту управления ракетами готовность три с половиной минуты.

Саймингтон и доктор скрыто наблюдали за Шэдде. Одна только мысль владела ими: воспользуется ли он плунжером запуска ракет? Командир казался обеспокоенным и возбужденным.

— Тысяча сто ярдов до огневой позиции, сэр. Еще три минуты.

В наушники Килли услышал голос Госса:

— Смотровые люки пусковых шахт задраены!

Младший лейтенант повторил это сообщение командиру.

— Хорошо. Обороты на четыре узла!

Раздался звонок корабельного телеграфа, стрелка была переведена на новую скорость, и тут же Шэдде крикнул:

— Приготовиться к открытию боеголовок!

Младший лейтенант повторил команду в отсек управлении ракетами.

— Хиггинс! — злобно прорычал Шэдде. — Почему не включен микрофон из отделения боеголовок?! Немедленно включить!

Посыльный повернул выключатель, и новые звуки наполнили центральный пост: резкий посвист высокочастотных волн, шипение стравливаемого воздуха, жужжание компрессоров; ровный голос Бэгнелла, отдающего команды, голоса отвечающих ему людей.

— Боевая рубка докладывает: все готово к залпу, — отрапортовал младший лейтенант.

— Очень хорошо.

— Семьсот пятьдесят ярдов до огневой позиции; две с половиной минуты, — голос Саймингтона был спокоен, но на душе у него вовсе не было спокойно.