Главмех дружелюбно кивнул.

— Видите ли, — вздохнул маленький человечек, — я очень беспокоюсь о своей жене и детях…

— Кто же не беспокоится сейчас о своих семьях, мистер Баддингтон? — грустно отозвался главный механик.

Мистер Баддингтон принялся нервно потирать руки.

— Но ведь это означает атомную войну с Россией! — запинаясь, пробормотал он. — Возможно, она уже началась…

— Лучше не думать об этом.

— Невозможно не думать, — в отчаянии воскликнул мистер Баддингтон. Неожиданная мысль пришла ему в голову: — Что происходит при ракетном залпе? Громкий взрыв?

— Никакого взрыва, — покачал головой главмех. — Ракеты выстреливаются из пусковых шахт сжатым воздухом. Бесшумно, если только вы не находитесь в ракетном отсеке. Ракетный движитель приводится в действие, когда ракета уже вышла на поверхность. Но здесь все равно ничего не слышно.

— Никакого шума? — с некоторым облегчением спросил мистер Баддингтон.

— Почти. Когда в пусковую шахту зальется вода сразу же после выхода ракеты, вы услышите только рокот воды и шипение стравливаемого воздуха. Это происходит автоматически, чтобы не нарушился дифферент лодки. Иначе бы мы выскочили на поверхность, как пробка.

— Понятно, — несчастным голосом произнес мистер Баддингтон, — А что еще? Лодку тряхнет?

— Вы почувствуете изменение в положении лодки. После запуска ракет она слегка всплывет, затем снова примет прежнее положение, когда вода заполнит шахты и уравнительные цистерны.

— Понятно, — повторил мистер Баддингтон с отсутствующим видом. Перед его мысленным взором возникли Аннабель и Розмари. Они бежали по садовой дорожке ему навстречу. «Папа! Папочка приехал!» — кричали они, радостные и запыхавшиеся.

С тяжелым сердцем вернулся он к себе. «Как это ужасно! Как ужасно!» — в отчаянии повторял он.

Оба вестовых входили в аварийную команду. Они должны были находиться в кают-компании, в поле зрения центрального поста, чтобы по первому зову явиться туда. Для них это были тревожные минуты ожидания. Остальные члены экипажа выполняли свои обязанности, которые отвлекали их, но оба вестовых стояли в дверях, наблюдая за нервной деятельностью в центральном посту.

Таргет ковырял спичкой в зубах, не сводя взора с часов кают-компании.

— Ноль-ноль ноль четыре, — произнес он. — Еще шесть минут…

— Хорошо, что я не разношу сейчас виски в кронштадтской кают-компании, — промолвил Миллер.

Таргет с сомнением обернулся к нему: