Но в тот день Господь, казалось, отвернулся от них. Город по-прежнему был окутан туманом, словно Он желал скрыть от всего мира происходящее в Вене бесчинство. Даже рассвет, который с начала времен приносил людям утешение, оказался бессилен против густой пелены, стелившейся по улицам подобно живому существу.

И когда взошло солнце, город зажегся красным маревом.

LXXXV

LXXXV

Иоганн и Элизабет услышали крики и выбежали на улицу. Люди, закутанные в рваные тряпки, появлялись из тумана и исчезали, словно призраки.

– Господи, Иоганн, что происходит? – Элизабет вцепилась ему в руку.

Лист не ответил. Он придержал кого-то из бегущих: это оказалась мать с младенцем на руках. Лица у обоих были бледные, оплетенные черными нитями.

– Что случилось?

Женщина была в панике. Она хотела убежать, но Иоганн не выпустил ее.

– Отвечай!

Женщина рвалась из его хватки.

– А вы не слышали? Солдаты хватают всех подряд.

– Где они?

– Повсюду.

Женщина вырвалась и побежала вниз по улице. Через мгновение ее силуэт растворился в тумане.

У Иоганна вспыхнула перед глазами похожая картина. Он услышал голоса, приказы, крики, разносящиеся под древними сводами. И солдаты, которые вот так же охотились за ними. И если в тот раз судьба оказалась на их стороне – теперь последнее слово было за солдатами.

– Это конец, – позади них появился Пруссак. – Они всех перебьют. Больных, здоровых, неугодных… Всех, кто окажется у них на пути, включая и нас.

Лист схватил его за плечи.