Прислушавшись, он решил, что терять особо нечего: наверху ночь, но даже днем громкие звуки из подземелья вряд ли бы достигли поверхности. Это его единственная возможность спасти положение. В шесть часов вечера, если верить словам Успенского (а не верить ему было глупо), случится нечто опасное. Уберечь оборудование любой ценой. На второй комплект он никогда не соберет деньги, это было ясно. Слишком дорого. Слишком опасно, чтобы начинать все заново. Наверняка за школой установлена круглосуточная слежка, вывезти технику в безопасное место не получится, к тому же его еще нужно найти.

Он попробовал нажать дверь плечом, одновременно помогая фомкой. Никакой реакции.

Теперь, когда он приладил в галерее несколько светодиодных фонарей, находиться здесь было не так тревожно: необычная тишина, обволакивающая подземелье, постепенно стала ему даже нравиться – обострялись чувства, ум, кажется, работал быстрее и прозрачнее, решения принимались четче, без колебаний.

Ларин протянул руку к спортивной сумке «Адидас», достал болгарку, перчатки, маску, сунул конец провода в удлинитель – оставался только такой вариант взглянуть, что же находится за неприступными дверьми. Вполне могло статься, что с той стороны двери забетонированы или заложены кирпичом, тогда придется повозиться, но у него просто-напросто не было другого выхода.

Хлебнув пива из жестяной банки, он задвинул забрало маски и включил пилу. Тотчас галерея наполнилась жутким металлическим воем, скрежетом – сноп искр, летящий из-под вращающегося алмазного диска, осыпал его ноги. Он решил начать с язычка замка, удалить весь замок, потом, если и это не поможет, пройтись по периметру коробки, оставив только петли.

«Если кто-то находится с той стороны, то сюда немедленно прибудут все охранные службы», – подумал он, вгрызаясь пилой в металл.

На простую, по сути, работу он потратил почти три часа, и, когда закончил, его спортивный костюм стал тяжелым от пота.

Отложив болгарку, Ларин вздохнул, глядя на темнеющий прямоугольник двери.

– Пожалуйста, – прошептал он, – давай, давай, сезам, откройся!

Сердце его билось, и, хотя физическое напряжение несколько сгладило тревожные ощущения, до конца так и не смогло их погасить. Он был готов увидеть роту ОМОНа, батальон охранного предприятия, кучу стволов, направленных на него, прожекторы, бьющие прямо в лицо, внезапный рев громкоговорителя, оглушающий и ужасный: «Руки за голову, колени на пол, лечь лицом вниз! Без резких движений! Вы арестованы за взлом государственного объекта! Не двигаться, или будем стрелять!»